Дэвид Алмонд - Небоглазка

— Помощничек!

— Да, Дедуля?

— Не запамятуй, ты должен показывать мне все, что найдешь.

— Хорошо, Дедуля!

— Отлично, Помощничек! Давай обнови лопату!

Послышались шлепанье и хлюпанье: они начали копать. Я обняла Небоглазку. Она была такая маленькая, настоящая младшая сестренка. Небо над Нортоном пылало. Воздух полнился журчанием реки, шумом машин на шоссе, непрерывным низким гулом города. Мыш подошел к Дедуле с чем-то выкопанным из ила. Дедуля рассмотрел находку на лунный свет и зашвырнул далеко в реку. Мыш вернулся к своей лопате.

— Небоглазка, — говорю, — а тебе не приходило в голову, что никаких сокровищ нет?

— Ой, Эрин! Все такие вопросы ты задаешь!

— Тебе не приходило в голову, что там ничего нет?

— Так ведь он каждую ночь что-то да выкапывает.

— Да, но это не сокровища, Небоглазка.

— Нет, Эрин.

— Ты об этом думаешь. Ты иногда думаешь, что никаких сокровищ не будет.

— Да, Эрин, — прошептала она. — В сонных мыслях я так думаю.

Мыш нашел еще что-то и отнес Дедуле. Дедуля бросил находку в реку. Мыш продолжал копать. Роет все глубже и глубже. Гора ила перед ним растет. Видно, как он опускается в яму. Сперва она была ему по пояс, потом стала по грудь.

— Мыш копает отличней отличного! — говорит Небоглазка.

— Да. Мыш, ты там поосторожнее! — кричу.

— Не бойся! Дедуля присмотрит, чтобы с его Помощничком ничего не случилось.

Я тихонько погладила ее по плечу:

— Расскажи о своих сонных мыслях, Небоглазка. Расскажи, что ты там видишь.

— Ах, Эрин, эти мысли тайнее тайного.

— А ты мне на ухо.

— Эти мысли сердят Дедулю. Он делается бешеный.

— Шепни мне на ухо, Небоглазка. Мы ведь сестры.

— Ты никому не скажешь?

— Я никому не скажу.

Она подняла ладони к луне. Вдохнула поглубже.

— В сонных мыслях я как привидение, — шепчет. — Я с ними, значит я как привидение.

— С кем — с ними, Небоглазка?

— Этого не сказать словами, Эрин. Они рядом со мной. Держат меня, трогают меня. Шепчут мне всякое хорошее. Трогают мои пальцы и шепчут чудесное-чудесное.

— А лица их ты видишь?

— Счастливые лица. Веселые, добрые.

— Как они выглядят, Небоглазка?

— У самой чудесной волосы как солнце и глаза как текучая вода. На шее у нее блестящее серебро, а на теле — цветы.

— А остальные?

— Там есть еще один, подальше. Только глазами его толком не разглядеть. Он как будто в темноте, как под печатным станком. И есть еще другие, иногда большие, иногда маленькие. Их тоже не разглядеть глазами. Совсем маленькие фигурки, как привидения по ту сторону текучей воды. Но они смеются и улыбаются.

Она всхлипнула и откусила овсяного печенья.

— Только не говори никому!

— Я никому не скажу.

Она вздохнула. Сидим смотрим, как Мыш все копает.

— Самая чудесная — такая чудесная, Эрин! От нее я иногда плачу во сне.

— Что она шепчет тебе, Небоглазка?

— Словечки, шепотки. Она говорит мне, что я чудесная.

— Она зовет тебя Небоглазкой?

— Нет, Эрин.

— А как она тебя зовет?

Ее голос стал еще тише, превратился в чуть слышный шелест.

— Никому не говори.

— Никому!

— Она шепчет: Анна, Анна, маленькая моя Анна.

— Анна? Тебя так зовут?

— Меня зовут Небоглазка. Анна меня зовут в сонное время. Анна — это мое имя в сказках и придумках. Анна — это имя, которое никому никогда нельзя говорить, особенно Дедуле!

И как схватит меня за руку.

— Не рассказывай ему про это, Эрин!

— А ты ему рассказывала?

— Один раз, давно. Давно-давно. Он сказал, что это все неправильности и неправда. Он стал бешеный, Эрин. Бешенее бешеного. Ничего ему не рассказывай. Ничего.

— Ничего, — обещала я шепотом.

Обняла ее покрепче. Сижу думаю обо всех вопросах, которые хочется ей задать. Луна светит. Дедуля и Мыш копают, мерцая в лунном свете. Ил хлюпает, всплескивает.

— Небоглазка…

— Не спрашивай ничего больше, Эрин!

— Небоглазка, но…

Я бы непременно спросила еще, но тут снизу раздался вопль. Мыш, скользя и спотыкаясь, выкарабкался из своей ямы. Мчится по Черной Грязи. На бегу выкрикивает мое имя, снова и снова. Орет, не закрывая рта. Пронесся по плоту, взлетел вверх по лестнице. Вскарабкался на причал. Весь трясется, задыхается, и раз за разом — мое имя, в голос. Брызги и ил так и летят во все стороны.

— Эрин! Эрин!

Я вскочила и бросилась к нему:

— Мыш! Что случилось, Мыш?

Рот у него разинут, глаза бешеные.

— Покойник! — орет. — Эрин, там в Грязи покойник!

Трясется, плачет.