Николай Кузьмин - Где найдёшь, где потеряешь (Повести)

— Гасим? — спросил Виктор про общий свет.

— Гаси, — сказал Ромка, — я выйду.

Две множительные машины занимали одиу большую комнату, через дверь находилась смажная с ней комната поменьше, в которой стояли ванны с проявителем, закрепителем, проточной водой. Свет был одинаково недопустим ни на какой территории, и потому, чтобы не задерживать напарника, Ромка убрался со своими арифметическими выкладками, закончил их в цехе. Полученные, исходя из размеров одной копировки, колонки цифр на листке обозначали точки отсчета по направляющим линейкам, координаты каждого снимка в общем строю печатной формы. Возвратясь к себе, Ромка прилепил возле индикатора с делениями цифровое руководство к «Свиной тушенке», с удовольствием начал трудовую смену, обычный день.

Гул машины, приладки, беготня к реактивам и обратно, звон сигнальных часов, мгновенные фотовспышки под колпаком, лязг гидравлики, замена негативов, заготовка пленки, опять неумолчный гул и лязг; за «тушенкой» последовали «Сказки Пушкина», сигареты «Новость», потом запорол одну краску — пришлось повторить, и вот уже Виктор про что-то вопрошает назойливо, кажется, про обед…

— Чего? — оторвался Ромка от кнопки пуска.

— Столовка закроется, иди.

— Ага. Достукаю один ряд…

— Закроется, говорю!

— Ну и пускай, черт с ней.

— Не сходи с ума. Все деньги все равно на заработаашь.

— А при чем тут они?

Пленку все-таки дошиб, вздохнул счастливо. Помчался вниз — столовая и правда оказалась полузаперта придвинутым к двери стулом. Надеясь в глубине души, что свойский персонал сжалится, он помаячил перед стеклом растерянной физиономией и в конце концов был допущен к остаткам обеда. Кроме серебра за него пришлось платить вымученными ответами на расспросы удивленных поварих и уборщиц: как это — не успел? Когда возвращался в цех, на лестнице, где заповедник перекура, задержал законно отдыхающий Виктор.

— Посиди, — хлопнул по лавочке рядом с собой. — Посиди, дай пище рассосаться. Не зря ведь придуман обеденный перерыв.

Сидеть не хотелось, ноги сами бежали к машине, но Виктор как-никак два месяца обучал его своему ремеслу, да и вообще — пройти мимо радушного приглашения старшего товарища Ромка не посмел.

— Смотрел вчера футбол по телевизору? — точно о погоде заговорил Виктор. — Ну наши и пролопушили! Сколько моментов было, да?

— Не смотрел, — признался Ромка.

— А что?

— Да так. Я не очень-то увлекаюсь.

— Хм! Чем же ты увлекаешься тогда? Девушками?

— Нумизматикой.

Виктор оторопел, то ли перед незнакомым словом, то ли гадая, на какой волне вести разговор, чтобы вернее приблизиться к цели. Тая от напарника подспудную свою задачу, он запинался на следующих вопросах, усиленно курил, однако не бросал дипломатии.

— Ты, помнится, один у родителей?

— Один.

— И не было братьев, сестер?

— Не было.

— В армию скоро призовут?

— Весной, наверно.

— Отец-то кем работает, я забыл?

— По ремонту металлоизделий.

— А мать?

— На гардинно-тюлевой фабрике бухгалтером.

— Вот видишь, какие дела, — нелепо обронил Виктор, измаявшись на подступах.

Нет, этот заход ничего ему не давал, как и другие попытки завлечь Ромку на стезю доверительности, ведущую к цели. Ромка покосился на часы. И тогда, самого себя стесняясь, но не видя вспомогательной щелки в беседе, Виктор начал раскрывать карты, которые, он понимал, тут же могли быть биты, причем без козырей. Однако что прикажете делать, если животрепещущий вопрос не терпел отлагательства?

— Ты скажи, — туго выполнил Виктор, — зачем ты вкалываешь?

— Как? — не уловил Ромка.

— Ну, без перекуров, про обед забываешь, сверхурочно остаешься. Все деньги не заработаешь, а пуп надорвешь.

Ромка вспыхнул: опять та же петрушка!..

— Да не из-за денег я, — попытался пояснить. — Почему все заладили: деньги, деньги! Неужели только ради них трудимся? Мне просто нравится работать, хочется сделать больше. И если я все же учитываю получку, то лишь потому, что она показывает, на что я способен, оценивает лично меня. А если бы мой труд все знали и уважали по числу приладок и копировок, то и на деньги наплевать…

Ромка говорил еще долго и не очень понятно для напарника. Он философствовал, распаляясь, и ненарочно уводил от основной темы, из-за которой затеян муторный разговор. Хорошо, из цеха вышел начальник, на минутку встал перед ними.

— Волох, и ты курить начал? — улыбнулся служебно.

— Да нет, — опередил Виктор ответом, — он не курит, просто со мной за компанию сидит. Отдыхаем, значит.