Николай Кузьмин - Где найдёшь, где потеряешь (Повести)

— Плевать! — пыжился перед мальчишками во дворе. — Пусть как хотят, но до армии я бурлачить не намерен.

— Не работать нельзя, — наивно возражал Борька. — Заставят.

— Кого, меня? Эх ты, ковбой необъезженный! Только не меня.

— Почему?

— Потому что никого не боюсь.

— А милиция?

— У них оснований нет прижать. Документально числюсь.

— А там, где числишься? Выгонят и все.

— Ну да! Не имеют права. Год после обучения воспитывать должны, обязаны терпеть. И терпят до призыва, куда деваться.

Игорь с Борькой не восхищались Сашиной изворотливостью, но и не осуждали открыто. Его заботы их не касались пока, а дружба с этаким многоопытным парнем кое-что стоила, пожалуй. С того времени, как он снизошел до младших, они могли не страшиться столкновений с ребятами соседнего двора. К тому же у Саши Донца водились деньги и он запросто тратил на всех, давал взаймы, если надо.

В эти августовские дни, за полмесяца перед школой, оказались Игорь и Борька по разным причинам не у дел, то есть в городе, а их товарищи каникулярно отсутствовали. Вот и двинули в кинотеатр заодно с Донцом, тем более он раскошелился — чем плохо? А то, что нацеленный культпоход Саша затеял неспроста, откуда им было знать, как предвидеть? Не могли они предвидеть и того, чем завершится разговор после кино.

— Нет, я конечно понимаю, — сказал Борька, — лента кассовая, безыдейная. Только ведь мы в кино бегаем зачем? Нервы пощекотать, помечтать, вообразить — правда? В наше время… наш возраст такой — ничего не достается. Учись, учись, только и всего. А где сильные чувства, опасности, риск, борьба? Где себя испытать и понять, а? Понять, на что ты способен, чего стоишь, — нет, правда!

Он волновался, страдал, этот маленький щуплый подросток. А могучий товарищ — недаром Лось — сидел в спокойной, небрежной позе да еще и насмехался.

— Выходит, испытываешь себя в кино. И как — удовлетворен?

— Зануда! — крикнул Борька. — Неужели не соображаешь?

Здесь вставил целенаправленную тот, кто повзрослей:

— Познать себя можно только в поступке. — И хитро продолжил: — Те деятели наверняка узнали, потому и завидуем им.

Возник новый спор: имеет ли место зависть, насколько она разумна, как ее оценить. Опять каждый остался при своем индивидуальном взгляде. А потом Борька сказал:

— Удивительно выходит, мужики. Ведь ясно, все они там бандиты и прочее. Но когда смотришь на экран — сочувствуешь им. Так ведь, правда? И хочешь, чтобы они победили, отомстили, убили…

— Потому, что убиваемые еще гаже, — уверенно разъяснил Игорь.

— Дело не в этом, — начал Саша, но Игорь закончил свое:

— Именно в этом. Образы подчинены сюжету, сюжет — идеологии, а она — пропаганда насилия в красочном виде.

— Поехал! — сморщился Борька.

— Брось, — Саша сказал. — Ответь лучше по совести: согласился бы так пожить, как они?

— Как?

— Да так! Потому что на деньги можно купить все.

— Ну уж! — фыркнул Борька.

А Игорь насмешливо заметил:

— Ага. Заверните мне килограмм полукопченого счастья, отвесьте любви на пять рублей…

— А тебе большого и светлого надо? — тоже съязвил Саша. — Слона после бани, что ли? Так он не поместится в твою жалкую квартиру. Папа, мама, ты, сестра и слон… Ай, да зачем трепаться? Счастье! Взгляните на свои брюки. Мне стыдно было б надеть.

Не упуская из виду свою цель, произнес Донец бронебойную речь о тоскливой нелепости заурядного безденежья и всесилии рубля. Старая была песня, известная, но на мальчишек сегодня подействовала, озаботила отчасти. Оно, вроде, и так: у кого-то отличные джинсы, мотоциклы, а у них… Даже Игорь перестал иронизировать и спорить. Тем более когда злонамеренный искуситель напомнил о пятерке долга, которую тот никак не мог отдать. А еще Саша добавил:

— Вздыхаем, фантазируем, хотя ни на что не способны…

— Почему? — затронуто вскричал Борька.

— Ну, это как сказать, — Игорь возразил.

И Саша решился — самое время, дозрели мальчишки.

— Ты-то, ковбой, только и знаешь: бенц, бенц… языком. А ты, Лось, ищешь в морали оправдание своей трусости. Да не прыгайте, помолчите минутку. Если б не трусили, давно испытали б себя. Риск, мужество, сильные чувства… Будто все это лишь за океаном, а у нас невозможно. Ха, невозможно! Разуйте глаза, лопухи!..

— Ты о чем? — сдавленно бормотнул Борька.

— А конкретнее? — тоже напрягся всем телом Игорь.

И тогда Саша, сам в немалом смятении, процедил:

— Вон оно — большое и светлое. Перед носом. Тут вам и риск, и проверка натуры, и деньги, это факт.