Николай Кузьмин - Где найдёшь, где потеряешь (Повести)

— И то хлеб, — сказал Алеша, чуть повеселев. И добавил со вздохом: — Ну ладно, довольно прохлаждаться. Вставай-ка, салага!

Снизав на проволоку добытые болты, поплелся он подстраховать сомнительные стыки, а заодно выбрать слабину цепей, где обнаружится. Для такого деяния опять пластался, черепашился по настилу и трубе, опять окунал в набегающие гребни вод пораненные руки, голову, плечи. И все же дело спорилось. И было бы совсем хорошо, если бы не оплошность, которой мгновенно воспользовался неприятель. Как уж там получилось, чего говорить… А только, положив на секунду фонарик себе под бок, Алеша расстался с ним навеки.

— А-а-а! — застонал он. — Ой-ей-ей, какое свинство!

И еще долго так стонал, скрипя зубами, корчась лицом: до того было обидно, унизительно, фатально и бездарно это предательское исчезновение единственного союзника против ночи. Вместе с фонариком будто канули на морское дно изрядные дозы Алешиных сил и мужества. Сразу стало более одиноко, неуютно, робко на измочаленном в шторме плоту. Волны сделались сразу чернее и круче. К тому же Алеша тотчас ощутил в себе смуту не только душевную, но и физическую, так сказать. Лишившись фонарика, заметил — то ли по совпадению, то ли из-за утраты, — что его изнурительно, гадко тошнит и зуб на зуб не попадает при этом.

Он втянул голову в плечи, съежился мокрым комком. Он замер, коченея, почти готовый к капитуляции…

Критическая минута… Сколько же их? Ведь не должно же — все против да против и никакой поблажки, никакого проблеска для бедолаги.

В конце концов наступил момент, и близкий к отчаянию парень нащупал глазами пятнышко света, блуждающее в ночи. Расстояние до него было не определить, однако казалось, что это неподалеку. И еще казалось Алеше, будто видит он временами красные крапинки планет возле главного светила — судовые сигнальные огни. Такая астрономическая образность требовала, конечно, соответственной проверки, но откуда же взять телескоп? Напрягая единственный свой прибор наблюдения, вскочил Алеша на ноги, принялся по-всякому вычислять и угадывать курс поискового корабля. Что он поисковый, спасательный, Алеша не сомневался. Ибо никакая иная посудина мелкого калибра не вышла бы в штормовое море просто так, для прогулки в потемках. И уж если кто-то утюжит залив здесь, в стороне от порта, — значит, причиной тому может быть только он — терпящий бедствие гидромеханизатор.

— Ну же, ну! — трепетно бормотал Алексей. — Ну же, право руля!.. Вот он — я! Вот… Не спешите, не промахнитесь!

Как ни печально, а ничего путного не случилось на этот раз — недолго обнадеживал выручательный огонек своим присутствием. Сперва он вроде бы близился, ярчал, но потом вдруг, скрадываясь, потускнел, начал уклоняться куда-то вперед и налево, к мысу. Вскоре исчез… Тем не менее кроме горькой досады оставил Алеше моральной поддержки изрядную дань. Он не ударился в панику, не позволил себе чересчур убиваться теперь. Ведь его ищут! Люди рядом — встревоженные, всемогущие люди! Значит, — порядок, полный порядок!..

И верно: не успел раствориться во мраке буксирный светлячок, два других — БМК, по-видимому, — прорезались, замаячили, надвигаясь на рефулер. Они прошли совсем близко, и все-таки мимо прошли. Алеша кричал, размахивал руками, но бесполезно. При таких помехах, как ветра, волны и двигателей шум, как тьма непроглядная и перемена течений, все это рысканье по заливу спасательных судов походило на игру в жмурки да еще при условии, что беззвучно.

Алеша видел тщетную суету огоньков, которые то удалялись, исчезая совсем, то возвращались, но не дотягивали до рефулера каких-нибудь сто метров. Тогда он хватал в руки лом и громыхал по гулкому боку понтона.

— Фонарик!.. — проклинал нелепость случая, вскрикивал он. — Был бы фонарик — заметили бы…

Тем временем неточность поиска постепенно увела катера к берегу, назад, и Алеша догадался, что это надолго. Потому, огорчаясь, но дела не забывая, подобрал он два последних болта, двинулся дальше употребить их с пользой в своем хозяйстве. Пятый понтон, с которого все началось, беспокоил, смущал парня как личное упущение. И хотя, оставшись без света, он мог бы поостеречься, повременить, однако рабочая забота подгоняла, не считаясь с возросшей опасностью переходов почти что вслепую.

А море — как ждало. Море ловило момент. Концы понтонов колебались вразнобой, будто чаши старинных весов под гирями нерасторопного торговца. С фонариком еще удавалось поймать чутьем падение и взлет соседней площадки, на которую нацелен скачок над водой. Без фонарика то же самое делать — лишь «на авось» полагаться в лучшем случае. И Алексей положился голову очертя. Не захотел лишний раз ползти по трубе, а взял да прыгнул самонадеянно.