Галина Карпенко: Клятва на мечах

— Ему знаешь как влетело? — шептала Чиликина.

Алёша не хотел знать…

* * *

Алёша вернулся домой сумрачный.

— Что было сегодня в школе? — спросила мама.

— Ничего.

— Как это ничего? У вас не было уроков?

— Были. Иван Мелентьевич нам объяснял.

— А потом?

— А потом я пошёл домой.

— А твой Кижаев?

— Кижаев тоже пошёл домой.

Алёша не мог рассказать маме о том, как Кижаев командовал парадом и как ему хотелось убежать домой и никогда больше в школу не возвращаться.

Прошла почти делая неделя. Кижаев вёл себя тихо — не нарушал мира даже с Кисляковым. Но всё было напрасно: Иван Мелентьевич его просто не замечал. Не замечал — и всё. Кижаев искал виноватого. И так выходило, что виноватым был совсем не он, а Бодров. Если бы Василий был на месте Бодрова, он бы раскидал ребят, наподдал всем по очереди, и Иван Мелентьевич ничего бы не заметил. А Бодров шёл молчком, как связанный.

Но постепенно уверенность покидала Василия. «Имей мужество помириться с Бодровым», — сказал ему Иван Мелентьевич.

А как помириться?

Василий, встречаясь со строгим взглядом учителя, опускал виноватую голову, но решиться на первый шаг к примирению не мог. «Чего я ему скажу, Бодрову?» Он не знал, что Алёша только и думает о том, чтобы заговорить с Кижаевым. Ему просто необходимо с ним поговорить. Сколько раз он хотел подойти к Василию и сказать: «Ты думаешь, я на тебя обижаюсь? Я уже давно не обижаюсь». Но всё никак не может решиться. Ему казалось, что Кижаев буркнет в ответ: «Обижайся сколько хочешь! Мне-то что!»

Но сегодня он обязательно подойдёт и скажет: «Иван Мелентьевич был бы рад, если бы мы с тобой подружились».

* * *

Иван Мелентьевич действительно так сказал.

Алёша шёл домой один, и его нагнал Иван Мелентьевич.

— Ну, как живём? — спросил Иван Мелентьевич.

— Хорошо.

Учитель внимательно смотрел на Алёшу, который старался шагать с ним в ногу.

— Привыкаешь?

— Привыкаю.

— Кто же тебе из наших ребят по душе?

— Кто по душе? Кижаев. — Алёша ответил не задумываясь.

Иван Мелентьевич помолчал, а потом сказал:

— Я был бы рад, если бы вы подружились.

А Кижаев об этом ничего не знал!

«Я просто его сначала спрошу о чём-нибудь, — решил Алёша. — Зачем вспоминать — обиделся, не обиделся… А потом, когда мы поговорим, позову его к нам домой, а уж потом расскажу, что сказал Иван Мелентьевич. Нельзя же не разговаривать целый год».

* * *

Кижаев строгал какой-то прут. Наверное, он был ему нужен, этот прут.

— Это будет удочка? — спросил Алёша.

— А тебе что?

— Ну как что? — растерялся Алёша. Он покраснел и стал улыбаться, хотя ему этого не хотелось.

Кижаев продолжал строгать.

— У нас на удочку не ловят. У нас верши ставят.

Верши. Пусть верши… Кижаев с ним заговорил. Теперь надо продолжить разговор. Но ни один из вопросов, которые приготовил Алёша, не приходил ему на ум.

— У моего деда есть верши. Он места знает, мой дед.

Кижаев не только заговорил. Он ему, Алёше, рассказывает, как его дедушка ловит рыбу. И было бы всё, наверное, замечательно, если бы Василий, взглянув на Алёшу, не сказал усмехаясь:

— Чудо-юдо! Какая же это удочка? На удочку орешину надо!

Василий не мог скрыть своего пренебрежения к новенькому: «Чудо-юдо!»

«Зачем я ему плёл про какую-то удочку? Надо было просто сказать: «Знаешь, Кижаев, что нам посоветовал Иван Мелентьевич?..» И сказать ещё: «Приходи ко мне домой, у меня есть шахматы, они не простые, они магнитные, в них можно играть на корабле в самый сильный шторм. У меня есть…»

Молчание продолжалось. Всё, всё потеряно.

— Держи! — вдруг сказал Василий и взмахнул прутом.

Алёша не понял.

— Держи! — повторил Василий.

Алёша ухватился за гибкий прут, как за якорь спасения…

Совсем рядом раздался голос Ивана Мелентьевича:

— Вот вы, оказывается, где!

Алёша продолжал держать прут обеими руками и на вопросы учителя лепетал в ответ что-то про удочку и орешину.

Зато Василий, получив от учителя задание, сорвался с места и помчался быстрее, чем сказочный скороход.

На следующий день утром Алёша очень спешил. Обжигаясь, он пил молоко и выбежал за калитку гораздо раньше, чем появилась Наталья. Она его догоняла бегом.

Когда они вошли в класс, Кижаева ещё не было. Может, он заболел?..

Кижаев появился вместе со звонком, опередив Ивана Мелентьевича, наверное, на одно мгновение. Он даже не успел сесть на место, как вошёл учитель.