Умар Гайсултанов - Арби

— До нас тут про генералов доходят слухи…

— Появляются разные смутьяны, верно. Некоторые из них хотят установить на Кавказе свою власть. Но куда им против народа.

— Говорят, казаки за них…

— Только не все. Кто гнёт спину за кусок хлеба, за ними не пойдёт. Богатеи разве. Ну, а слепым скоро откроют глаза.

— Мы ещё хотим спросить… Почему русские враждуют с нами, чеченцами?

Фёдор отрицательно покачал головой.

— Неправда это. Что нам с вами делить? Вот, к примеру, я — русский рабочий, вы живёте в ауле — крестьяне. Ты на земле трудишься, для меня хлеб выращиваешь, я тебе разные нужные в хозяйстве инструменты присылаю. Ну чего нам враждовать?

Один из горцев — это был Маммид — подумал и ответил:

— Вроде бы нечего.

— В том-то и дело! — горячо подхватил Фёдор. — Но нам нужен настоящий союз, чтобы всем было хорошо. А некоторые боятся такого союза. Кто мешает нам стать братьями? Вы не думали?

Ребята уже вернулись и тихонько уселись на краю поляны, прислушиваясь к разговору взрослых. Арби узнал Маммида и Папаша, поглядывал на них с беспокойством.

Вдруг дядя Фёдор спросил:

— Вы этого мальчика знаете?

Все посмотрели на Арби.

— Он ведь из вашего аула.

— Это сын бедняги Махмуда, — сказал Хамид.

— Правда? Большой вырос, — удивился Папаш.

— Вот он вам сейчас ответит, — сказал Фёдор. — Арби, расскажи эту историю с твоим бывшим хозяином…

Арби придвинулся ближе и уже привычными словами стал рассказывать, как он шёл по улице, как его заметил Супани, как тому помогли «друзья», которые потом оказались убийцами. Особенно подробно он припомнил разговор на дороге у трупа Супани. Только имени Беки мальчик не упомянул ни разу.

— Слышали? — сказал Фёдор, когда Арби закончил свой рассказ. — А вот нашей дружбе пусть никто не помешает.

— Это верно, — кивнул Папаш.

— Арби, у кого ты жил в городе? — спросил Маммид, глядя в упор на мальчика своими умными, проницательными глазами.

Арби молчал. Он беспомощно смотрел то на Хамида, то на дядю Фёдора. И зачем только он вернулся в аул? А вдруг Маммид неспроста задал этот вопрос? Ну конечно же, неспроста…

— Он жил с Бекой, — ответил дядя Фёдор, видя нерешительность мальчика: Арби совсем растерялся. Он озирался, точно пойманный зверёк. Разве можно упоминать имя Беки!

— Всё это время? — спросил Маммид.

— Да.

— Добрый человек Бека, — заметил Папаш, покосившись на Маммида.

Арби немного овладел собой, когда услышал эти слова. В ответ заговорил Маммид, и на душе у мальчика стало совсем легко.

— Не будь он добрым, он не взял бы на себя заботу о сироте. Я чувствую, он и отца ему заменил, и брата…

— А Бека говорил… — Арби испуганно запнулся.

— Что? — спросил Папаш.

— Что Маммид настоящий мужчина.

Маммид умел скрывать свои чувства, но все заметили, как потеплел его обычно суровый взгляд. Ещё бы — услышать такой отзыв о себе, да ещё из уст кровного врага, который лишился дома, матери, был вынужден покинуть родной аул…

— А ты расскажи, Арби, почему он так говорил, — лукаво предложил дядя Фёдор.

Арби посмотрел на Ванюшку, и оба они засмеялись.

— Мы же видели вас в городе. И слышали через забор, как вы разговаривали. Я всё рассказал Беке. — И в неожиданном порыве Арби бросился к Маммиду: — Маммид, ты прощаешь Беку? Пожалуйста, прости, я тебя очень-очень прошу…

Маммид поднялся со ствола поваленного дерева. Он поочерёдно оглядел всех и торжественно сказал:

— Я давно уже в душе простил Беку. Бессовестно преследовать человека, чья вина — в злой случайности. А теперь, когда меня просит сирота, будьте свидетелями моему слову: отныне Бека не враг мне…

Мулла Ислам тоже узнал, что в ауле появились русские.

Его сын Ил е с был среди ребят, которые дрались с Бексолтой, а после, перешёптываясь, провожали Бексолту и его неожиданных спасителей до самого дома.

Мулла совершал омовение, когда вошёл Илес. Мулла даже не повернулся в сторону сына: он бормотал молитву и поливал себе на руки из кувшина.

Илес нетерпеливо переминался с ноги на ногу.

— Ну, что тебе? — неприветливо спросил мулла, вытирая полотенцем лицо и руки.

— У Хамида гости! — выпалил Илес.

— Ну и что?

— Они русские.

— Как? — удивился мулла, и его рука с полотенцем на мгновение застыла у седой бороды.

— А это верно, что все русские — безбожники?

— Так же верно, как то, что аллах един.

— Зачем же Хамид пустил их к себе?