Елена Габова - Отпусти меня

– Привет! – сказал, улыбаясь и прищурив ивовые глаза. – Лесь! Как поживаешь?

Как будто бы что-то со вчерашнего дня изменилось. Стоп! А разве нет? Разве не изменилось? Наверное, он думает, что теперь может делать со мной, что захочет!

– Свали, – я оттолкнула его и прошла в класс. Он отклонился к косяку и руки прижал к бокам – иди, мол, не притронусь, вообще боюсь тебя касаться.

Шут с зелеными глазами.

В этот день катились один за другим уроки, звенели оглушительные звонки, стучал по доске мелок, мы что-то записывали в тетрадках. Тупо прошла информатика, я и так в ней не очень разбираюсь, а сегодня вообще тупак полный, если бы не Валька, можно было просто не открывать компьютер. Все было как обычно, но временами меня охватывало чувство стыда, я закусывала нижнюю губу, как всегда у меня бывало, если что-то не так, и внутри у меня все сжималось. Неуютно мне было под взглядами Соколовского… Вот он стоит у окна, опираясь о подоконник, смотрит на меня опять же свысока, и я снова краснею. Какой взрослый взгляд! Как у взрослых мужчин, когда они на некоторых женщин смотрят. На тех, которых хотят соблазнить! Или, точнее, уже соблазнили! Да, да! Именно так он смотрел! Тоже, Дон Жуан десятого «а»! Или как его? Казанова! Пошел он!

Но он никуда не пошел и в покое меня не оставил. На алгебре постучал в спину и спросил ответ на задачу.

Я показала ему тетрадь с ответом из‑за плеча. Я не хотела с ним разговаривать, я опасалась его после вчерашнего, но то, что он сидел за мной, мне нравилось. Теплые зеленые лучи грели меня с его стороны.

Сплошные противоречия!

На уроке литературы кто-то коснулся плеча. Кто-то! А кто за мной сидит? Я полуобернулась, скосила глаза в сторону и увидела конфету. Карамельку в невзрачном фантике Соколовский протягивал со своего места. Я помотала головой и плечом дернула: отвяжись со своей конфетой! Тогда он перегнулся и бросил конфету мне на парту. Она с негромким стуком шлепнулась передо мной. Я взяла ее и бросила назад. Он снова… Так мы перекидывались этой несчастной конфетой, пока Инга Владимировна не подошла к нашей парте и не забрала ее. И посмотрела неодобрительно – сначала на меня, потом на Соколовского.

– Приятного аппетита! – пробормотала я себе под нос. Мне жутко хотелось заполучить эту конфету! Я же просто так ее назад Соколовскому бросала, чтоб он не думал, что его конфета мне нужна. Куплюсь я на его конфету, ага! Сейчас!

– Дорогие мои, – Инга подошла к учительскому столу и положила мою конфету на классный журнал. – Давно хочу вам сказать. Хоть вы и взрослые, сегодня на классном часу буду вас снова рассаживать. Учителя жалуются на ваше поведение.

Класс недовольно загудел.

– Да-да! – подтвердила классная, – когда вы сидите мальчик с девочкой, то ведете себя лучше. Ничего не поделаешь.

– Мы уже не мальчики и не девочки, – пробасил кто-то. Кажется, Федька Черезов.

– Пусть так. Но для меня вы всегда будете мальчиками и девочками. Даже когда в колясках будете своих мальчиков и девочек возить.

Послышались смешки. Так, внимание! Представили себя с колясками! Прикольно! Соколовский коляску перед собой катит. Не, он будет на байке, а коляска – следом, на веревочке! А там бэби в шлеме вопит: уа-уа!

Класс гудел. Я знала точно – многие из девчонок хотят, чтобы их посадили с парнями. Юлька Ветрова – точно хочет! Может, даже с Соколовским хочет, что-то часто она на него оборачивается. Идет он с рюкзаком по коридору, головка Ветровой, как подсолнух за солнцем – медленно так – за ним! А что – Ветровой лишь бы человек модно одевался, а Соколовский ужас какой моднячий!

Мы с Валькой сидели в среднем ряду. За мной, как я уже говорила – Соколовский с Валеркой Тимошенко. Вот бы было здорово, если бы меня посадили с Соколовским, а Вальку – с Валерой! Мечтать не вредно…

Прозвенел звонок. Проходя мимо учительского стола на перемену, я неожиданно для себя самой цапнула с классного журнала свою конфету! Инга Владимировна не видела – обсуждала что-то с Кариной Кирилловой.

– Половинка – моя, – сказала свидетельница моего позора Валька. Голос у нее был слишком уверенный. – Дай откусить!

– Я тебе другую куплю, – я быстро развернула карамель и бросила ее в рот. – В тыщу раз лучше.