Елена Ленковская: Реставратор птичьих гнезд

Огромное окно – метров шесть в диаметре! – во весь торец бетонного кольца. Герка с Лизой смотрят сквозь него на растущие прямо напротив тонконогие светлые берёзы. Ветер теребит их за косы; а они, как смешливые девчонки, гнутся, уворачиваются, встряхивают листвой, с шелестом рассыпая длинные блестящие пряди.

Затылком и враз порозовевшим ухом Герка чувствует тёплое дыхание: Лиза с яблочным леденцом за щекой встала чуть позади, совсем близко. Сладкий запах леденца мешается с запахами акриловой краски и строительного клея. Они оба смотрят в окно, оттуда открывается чудный вид на синие уральские дали.

– Нравится? Хотела бы жить в таком? – неожиданно севшим голосом спрашивает Герка.

Лизе нравится. Она восторженно трясёт головой, так, что Герка слышит, как леденец, перекатившись у неё во рту, звонко бьёт по зубам. Белые, крепкие, с небольшой (и такой милой) щербинкой впереди. Оба прыскают, Лиза тут же вся заливается краской. Наверное, от смеха…

Ей нравится, ну ещё бы! Герману тоже всё нравится: что их так легко впустили в этот чудной дом; что каникулы; что звонкое солнце и весёлый ветер; что берёзы точь-в-точь как девчонки, которых дёргают за косы; что рядом Лиза… И то, что окрестный пейзаж словно входит внутрь, прямо в гостиную, ему тоже нравится: густые кусты боярышника, отцветающая сирень, янтарная кривая сосна у самого забора. И иссиня-зелёные хвойные склоны вдалеке, за крышами посёлка, там, вдоль горизонта. Это не какие-нибудь фотообои, это – по-настоящему. Как же здо́рово, когда прямо сквозь стены дома видно, как бегут по волнистым лесным увалам синие тени облаков!..

– Только кое-что я б тут сделал по-другому, – говорит он тихо Лизе, так тихо, чтобы не обидеть строителей. – И снаружи не стал бы фасады золотить. Тогда б ещё лучше было…

Лиза снова кивает. Вид у неё заговорщический. У Герки тоже…

Они спускаются на крыльцо. Люська со Шмелём уже ждут, оседлав велосипеды.

Пачка чая и печенье (так придумал практичный Шмель) оставлены мастерам в благодарность за то, что показали им удивительный дом изнутри…

Лето. Как чудесно оно начиналось, сколько было планов и надежд! А потом не заладилось. Задуманное масштабное граффити – прямо напротив её окон, на стене полуразрушенного одноэтажного особняка, Герман так и не сделал: дом сгорел; кому-то не терпелось на этом месте построить высотку.

Ладно бы, просто сгорел! Рвануло баллончики с краской, которые Герка там оставил, тайно готовясь к работе; и в том, что не стало старинного здания, чуть не обвинили его. Да и сам он чувствовал себя невольно, но виноватым… Получалось, он, сам того не желая, «подставил» райтеров да всех прочих актуальных художников разом. На них, как на вандалов и варваров, обрушилось слепое общественное негодование. И не важно, что на деле виноваты были те, кто хотел оттяпать лакомый кусок земли в самом центре города. Но когда это стало очевидно следствию, все разговоры в СМИ о взрыве историко-архитектурного памятника быстро затихли…

Всё это надолго поссорило его с Лизой, вытолкнуло из не так давно появившегося круга новых знакомых, отбило всякую охоту дальше заниматься стрит-артом. Хорошо, хоть никто из людей не пострадал. Кроме получившего ожоги настоящего поджигателя, ну тот уж сам виноват. За что боролся, на то и напоролся…

Не подозревая, в какую дурацкую историю умудрился вляпаться их мальчик, родители искренне недоумевали: удачно сдав вступительные экзамены в СУНЦ, сын внезапно решил остаться в своём старом лицее.

«Ладно, – сказал озадаченный папа, – твоё решение».

Приятель Шмель пошёл на «физмат», как и собирался, а Герман записался на «хим-био». Рассудил так: ну их, эти гуманитарные художества, одна головная боль с ними получается, он пойдёт на «хим-био», а потом – в экологи. Но, видать, не судьба. Поехал со своими «биохимиками» в экологический лагерь, а там выяснилось: «профнепригоден». Вот так. Препарировать лягушек Герка оказался не в состоянии. Даже под страхом смертной казни. Под реплики «ну и какой тебе после этого „хим-био“?» и «эх ты, эколог!..» он удрал с позором.

Только начавшийся июль оказался напрасным, пустым и дождливым. Все вокруг разъехались. Лучший друг Шамиль не успел отбросить костыли, как угнал в Голландию с сестрой и её женихом Стейном – знакомиться с будущими родственниками. Лиза тоже уже месяц как переехала в Москву. Шмель, он ещё вернётся. А вот Лиза…