Елена Ленковская: Спасти Кремль

Русе снился знакомый радостный гул: плеск воды, пронзительные короткие свистки, бодрые выкрики тренеров. Руся любил плавать в бассейне. Обычно он нырял в этот весёлый мокрый шум, очертя голову, и резвился вместе с другими мальчишками в своё удовольствие: вплоть до самого финального свистка, и даже чуточку дольше. Хм, обычно…

Мальчик поглядел в воду. Пучеглазые пацаны — в плавательных очках и шапочках из яркого латекса — червяками извивались в воде, в обнимку с полосатыми поплавками-«колобашками». Странно, никогда не думал, что они сверху выглядят так по-дурацки.

Главное, мелкие все какие. Ишь, смотрят, пальцами на меня показывают. Смеются, что ли? Отсюда, вообще, всё таким маленьким кажется…

Нужно было прыгать. Внутри усилился знакомый холодок. Ну, Раевский, давай! Толкнулся и летишь! Нет. Не летишь… Надо руки по швам. Руки — не крылья. По швам, чтоб в стороны не разлетались. Настоящим солдатиком. Ну!

Руся зажмурился и шагнул вниз.

Ему показалось, что под водой он провёл целую вечность. Не мог же он так глубоко нырнуть!

Воздух в лёгких кончался. Из последних сил Руся рвался наверх.

Наконец, сделав яростный толчок, он буквально вылетел на поверхность. Жадно хватая ртом воздух, Руся попытался сделать гребок в сторону бортика. Не тут-то было.

Что это? Яблоки?! Резко дёрнув руками и ногами, Руся опрокинулся набок вместе с корзиной крупного душистого апорта. Яблоки, подпрыгивая, поскакали по земле. На спину Руси градом посыпалась вторая корзина, а за ней — третья. Совершенно ошарашенный, он барахтался в яблоках, тщетно пытаясь встать хотя бы на четвереньки — ну, словно какой-нибудь малец в куче пластмассовых шариков в игровой комнате. Да что происходит? Что за…

А-а-а! Руся взвыл от боли: ухо пребольно стиснули железные тиски.

— Ах ты, шпана… Да я тебе…

Руся рванулся так, что ухо затрещало и, похоже, осталось в чьих-то железных пальцах, и дал дёру через гору арбузов, устроив оползень. Арбузы катились, кругом кричали и улюлюкали. Послышался пронзительный свист. Перепрыгивая через гогочущих гусей, какие-то корзины с яйцами, клетки с птицей, лавируя между кадками и ящиками, сбивая с ног каких-то лоточников, разносчиков, увешанных связками баранок, Руся домчался до глубокой лужи. Через лужу были переброшены дощатые мостки.

Поскользнувшись на перемазанных глиной досках, он с размаху шмякнулся в густую вонючую жижу. Грязные брызги полетели во все стороны. Свист не унимался. Руся в три прыжка преодолел лужу и помчался дальше.

Он вылетел с рынка на улицу, весь облепленный глиной, с клочьями пакли и какими-то перьями в волосах.

— Ой, ну и чучело! — разряженная девица лет двенадцати стояла на тротуаре у витрины кондитерской, таращила на Русю свои мальвиньи глаза и лопотала с гувернанткой по-французски. — Ну, не дурак ли?

— Сама дура! — взбешённый, тоже по-французски огрызнулся Руся. — … Твоё какое дело, кукла крашеная?

О, как это я? По-французски, что ли, ляпнул? Что это, вообще?

Сзади опять засвистели.

— Держи его!

Руся, не оглядываясь, бросился бежать.

Наобум пропетляв по многочисленным кривым переулкам, Руся наконец оторвался от преследователей. Тяжело дыша, уселся прямо на землю. Что происходит? Что это — сон?

Нет, точно не сон. Всё было по-настоящему. В самом деле, всё было реально, даже слишком. Ухо горело. Руся поднял кулак и погрозил невидимому обидчику. Вот гад! Чуть не оторвал. Никаких понятий о неприкосновенности личности.

Кстати, о личности. Руся придирчиво осмотрел себя: босиком и в одной пижаме. Любимая пиратская пижама вся в грязище — оскалившийся свирепый череп в бандане, украшавший грудь, больше не виден под слоем рыжей глины.

Куда это он попал? Кино тут, что ли снимают? Люди все так странно одеты, вывески с ятями… Не, это не киностудия — дома и улицы настоящие, целый город вокруг.

Руся задумался. Уж не в прошлом ли он проснулся?

Всё странно. А как он девицу эту расфуфыренную отбрил? По-французски!!! Такого Руся вообще от себя не ожидал…

А что это в кулаке? Неужели… Мальчик медленно разжал перепачканные пальцы. На ладони лежал оловянный солдатик. Руся озадаченно почесал бровь. Кое-что медленно прояснялось.

Ну, дела! Нырнул так нырнул.

А ведь ещё вчера всё было вполне обыкновенно. Прыгнув в воду с вышки, он не выныривал из яблок. А также не бегал, сломив башку, по незнакомому городу в одной пижаме, и не трепался с девушками по-французски. Он, как примерный ученик, собирался утром в школу…