Магда Сабо - Скажите Жофике

Как жаль, что Марианна не голосовала, подумала Марта Сабо. Вот удивится-то! Она никогда не узнает, за что принята Жофи в пионеры, так же как не узнает об этом никто из членов совета отряда. Жофи благодарили сегодня как повариху, как сестру милосердия, как сиделку. Но Жофи не стряпуха и не сестра. Жофи – боец.

Дети разошлись по домам. Попрощалась уже и Вера Бауман. Еще одно дело сделано.

Марта Сабо аккуратно затворила окна учительской. Завтра ей предстоит еще знакомство с разведенными родителями Доры, затем переговоры с дирекцией детского дома на горе Сабадшаг – и она выполнит все, что наметила.

Вечерело. Вот они, эти прозрачные, длинные летние дни. Пожалуй, и сегодня она поужинает фруктами и простоквашей. Она очень устала. Но чьи это шаги на лестнице? По всей вероятности, кто-то свой, если Секей пропустил в такое время. Может, кто-нибудь из родителей? Но как бы там ни было, она все равно сейчас же уйдет. Если посетителю надо, пусть проводит ее, – здесь, в помещении, душно, они поговорят по дороге, можно будет присесть на площади. Остается закрыть учительскую, и сегодняшний день окончен. Захватив с собой сумку, чтобы долго не объясняться с неурочным посетителем, Марта направилась к выходу, но, открыв дверь, замерла: на пороге стояла Юдит. С ней неудобно разговаривать на площади. Марта снова открыла окна и осталась в учительской.

Вечером, улегшись наконец в постель, Марта подложила под ноги подушку – от беготни набухли вены и ноги отекли. "Старею", – подумала снова, и стало как-то странно от того, что ей не жаль утраченной молодости. Другие горюют при мысли о приближении старости, а она смеется, радуется тому, что уходят годы. Вот человек совсем-совсем старенький, с прекрасными белоснежными волосами. Он уже не следит с тревогой за тем, что изо дня в день все больше появляется седых волос, на улице не снимает уже своих очков, у него становится все меньше желаний, а те, что есть, разумны и толковы. В сердце совсем погибает чувство зависти, и человек становится таким добрым, таким правдивым, таким бескорыстным, как старый развесистый орех, который ежегодно приносит богатый урожай.

Как это говорил ректор, когда выдавал им дипломы: "Отныне вам надлежит хранить престиж учителя…"

"Мне кажется, я не старалась хранить престижа учителя; собственно говоря, я даже не задумывалась над этим. А он все-таки был. Мне кажется, я не хранила престиж, вообще ничего не хранила. И жизнь свою не хранила. Я только служила".

Юдит наконец помирилась с ней. Что и говорить, у них с Юдит много общего, так же как с этим Халлером, и зеленщицей Мучи, с фармацевтом Риглером, со всеми теми, чьих детей она обучает. Пройдут годы. Все постепенно обретет смысл. Видно, Юдит изменилась. Думая о школе, она уже чувствует себя не королем-изгнанником, а скорее паломницей, готовящейся вступить в обетованную землю. Юдит, в сущности, порядочный человек, к тому же она теперь осознала, в чем ее ошибка, и у нее хватает мужества признать это. А когда она, Марта Сабо, будет совсем-совсем старенькой, ее самоотречение будет полным, и она никогда больше не будет сетовать на то, что Жофика – дочь Юдит, а не ее.

Теперь еще телефон зазвонил! Конечно же, это Хидаш. Хидаш умница, ему ничего не нужно объяснять. Он отлично понял все и, вероятно, догадался, что голубой конверт не всегда был пуст. Он знает и то, почему Дора накричала на Халлера, – все-все знает. Приятно слышать его голос. Но что за скорбный тон? «Спокойной ночи, Йошка, я устала, ложись-ка и ты спать. Что ты там несешь? Ах, тебя интересует, кто на мое место? Да никто, остаюсь я. А ты все еще не выкинул из головы эту глупость? Ну с чего ты взял, что я оставляю школу? Не понимаю, что ты говоришь? На что я способна? Алло! Не вешай трубку!»

Повесил. Глупый. Чего это он оплакивать ее вздумал? Она же не уходит из школы. Просто решила до сентября покончить со всеми делами. Нет, нет, конечно, нет, Йошка заблуждается. Теперь еще остается зареветь после его звонка. Что-то она сегодня слишком чувствительна. Видно, сильно переутомилась. "Ты прощаешься с нами, я это чувствую, – вот что он сказал, глупенький. – Ты настолько любишь детей, что способна даже покинуть их".

В окне виднеются залитые лунным светом школьные стены. На площади шумят своими зелеными веерами клены. Все, что дорого ее сердцу, что придает смысл ее жизни, находится в тех стенах. Там ее дети, из которых ей, увы, нм одного не пришлось произвести на свет, там люди, семья, семьи, сотни семей вместо той одной, которой ей не дано. Она не понимает, что с ней сейчас творится, почему она плачет. И как это Йошка раньше ее самой узнал, что она скоро сделается Главным Умником и оставит школу?