Елена Батуева - Паутина

Я прикрыла глаза, сосчитала до пяти, мысленно произнесла считалочку и двинулась направо — если что, во всём был бы виноват месяц и его дурацкий ножик…

Я принялась дубасить по всем дверям, заглядывать в каждое маленькое окошечко в поисках ребят и негромко, но весьма слышно выкрикивать их имена. Пройдя треть коридора, я встала, как столб, прислушиваясь к воцарившейся наверху тишине. Только тогда до меня дошло, что так я никогда не найду ребят и уж тем более не смогу их вызволить.

Не потому, что Кирилл с Фионой доверили мне — обычной столичной неженке — ответственное партийное задание, от которого зависит судьба целого государства и которое вряд ли выполнил даже Джеймс Бонд, а потому, что оба заложника, почти наверняка, застряли в шкале Брутуса, а вытащить две неживые статуи в виде отнюдь не маловесных подростков из тюрьмы, пусть и не очень строгого режима, в сложившихся условиях мне одной будет просто невозможно. Кирилл этого не учёл… да и я, когда в самом начале взялась за это, тоже.

В момент почти критический, как всегда, пришло озарение в виде полного безразличия. Тогда для меня была одна-единственная цель — найти камеру, где содержали Макса и Кэт. Как ни странно, я её нашла — в самом конце коридора за крепкой дверью в малюсенькое окно я заметила знакомый силуэт. Несмотря на то, что было очень темно, я была готова поклясться, что на фоне оконного проёма я разглядела знакомую фигуру. Силой воли я вновь заставила свои руки засветиться и разнести дверь в щепки; меня охватило радостное волнение, которое я никак не могла подавить.

Макс, застыв, сидел на подоконнике и вглядывался вдаль, Кэт сидела на охапке сена, опустив голову на руки. Не зная, что делать, я сняла с их рук часы и принялась вертеть, пытаясь понять, как же их «заправить». Наконец, я нажала на какой-то выступ, стёкла откинулись, и из циферблата буквально, из ниоткуда, выросли маленькие пустые песочные часы с открытым верхом. Я запустила руку в мешочек и осторожно, будто слила сложное по приготовлению блюдо, подсыпала песок обоим. Как только верхние половинки оказались заполненными доверху, часы исчезли, превратившись в гравированное изображение, крышки захлопнулись, и у меня на ладони лежала пара «абсолютно обычных часов».

Не теряя времени, я надела механизмы обратно на руки обоим ребятам и в волнении стала ждать. Чего? Я не знала.

В голове всплыли слова Кирилла: «Успел забронировать — добро пожаловать, а нет — стой как статуя». Становилось страшно. Сверху не было слышно ни звука, а Макс и Кэт так и сидели неподвижно.

Тут, будто птица в клетке, в голове забилась мысль. Она жаждала выплеснуться наружу. Я подтащила Кэт к Максу, так, чтобы я могла дотянуться до рук обоих, взяла их за часы и нажала на те же кнопки, что жала раньше. Только теперь, вместо того, чтобы открыться, часы издали пронзительный свист, какого я не слышала раньше, вокруг стало светло, как днём, и я поняла, что две фигуры, застывшие во время первой вспышки, ожили во время второй.

Кэт непонимающе потирала глаза и озиралась. Макс с удивлением смотрел на меня и теребил волосы:

— Миледи, что произошло? — спросил, наконец, он.

— Нет времени, потом объясню, — я подскочила и выбежала в коридор, увлекая за собой ребят. — Фиона и Кирилл взялись отвлекать Удо, пока я тут с вами разбиралась, и по-моему, у них неприятности.

Макс и Кэт переглянулись и, не говоря ни слова, бросились за мной.

Мы мигом очутились на винтовой лестнице, взлетели по ней, как на крыльях, не боясь оступиться на узких ступенях.

Она вела высоко наверх — второй этаж был пуст, и мы поднялись на третий, оказавшийся одной — единственной комнатой. Тяжело дыша, мы застыли в молчании, глядя на происходящее вокруг. В центре комнаты происходило нечто что именно, разглядеть было сложно, ведь действие отделяли от нас стоящие по кругу наёмники Удо. Они не оборачивались, тяжело сопя и что-то бормоча себе под нос.

Мы тихонько примостились за ними, приподнялись на мыски и еле разглядели творившееся в центре комнаты.

Стараясь дышать как можно тише, ребята прошли вдоль стен и образовали своеобразный треугольник. Каждый наблюдал за происходящим со своей точки благо стражи были все, как один: высокие и глухие, это спасало нас от неминуемой гибели.

Удо, и правда, казался карликом относительно своих верных слуг, на самом же деле он был чуть ниже меня, но, как когда-то сказала о моём росте Аня: «Выше вас в Москве только Останкинская башня». Сейчас его седые волосы были гладко прилизаны и собраны в хвост. Лишь пара прядок, спадавших на красное от нескрываемого гнева лицо, портили образ лощёного тирана.