Иоанна Хмелевская - Пафнутий

Ремигий ни слова не сказал, только принялся тихонько хихикать. А люди на полянке устроили целое представление, будто специально для Марианны. Сначала разбежались в разные стороны, осмотрели всю полянку, потом опустились на четвереньки и принялись шарить в траве, заглядывать под кусты и сухие сучья. При этом очень нервничали, что моментально почуяли звери. И еще звери поняли – люди что-то ищут на полянке, вон как обшаривают все вокруг! Но что же произошло?

Вместо того чтобы перевести зверям слова людей, Ремигий только сильнее хихикал себе под нос. Уж он-то, знавший привычки и обычаи людей, давно во всем разобрался. Но вот с Ремигием произошло что-то странное. От смеха у него слезы покатились из глаз, и он принялся валяться по траве, дрыгая лапами.

– Успокойся сейчас же! – гневно прошипел на него барсук. – Возьми себя в руки и объясни, что происходит!

Ремигий, продолжая валяться по траве, откатился подальше от полянки и там сел, все еще плача от смеха и вытирая слезы лапами. Говорить он еще не мог. А звери уже собрались вокруг. Опоздавшие спрашивали других, что такое с лисом, не укусил ли его кто.

Но вот лис частично обрел способность говорить, правда от этого особой пользы зверям не было, ибо лис испускал только ничего не проясняющие возгласы типа: «Ой, не могу!», «Ой, лопну от смеха!» и «Такого свет не видел!»

– Пафнутий, а ну-ка дай ему в ухо, чтобы успокоился! – гневно потребовала нетерпеливая Марианна.

– Правильно! – поддержал ее сердитый барсук. – Пусть успокоится и толком скажет, что происходит!

Пафнутию и самому не терпелось поскорее узнать, что же делают люди на полянке, но он был слишком мягкосердечным и вежливым, поэтому не дал лису в ухо, а просто приподнял его за загривок, легонько встряхнул и посадил на траву. Причем посадил не на сук какой-нибудь, а на мягкий мох. Это помогло Ремигию прийти в себя.

Лис обеими передними лапами вытер слезы, еще парочку раз фыркнул от смеха и приступил к переводу людской речи на звериный язык.

– Они говорят – их обокрали. Оставили свои вещи в совершенно безлюдном месте, отлучились на минутку, а какие-то злоумышленники успели все вчистую подмести. Глазам своим не поверили, подумали, может, вещи в траве затерялись. А еще подумали – может, у них что с глазами, плохо стали видеть, а вещи просто закатились куда-то. Говорят – воров должно быть много, одному ни в жизнь не унести всего за раз, а на второй раз у него времени не было. Пафнутий, ты гений!

Честно говоря, похвала не обрадовала Пафнутия. Скромный и добросовестный по натуре, он отдавал себе отчет в том, что теперь не сможет извлечь людские вещи из глубокой ямы, которую сам же так старательно вырыл с помощью кабанов. Правда, он еще не успел решить, надо ли вещи возвращать. Вот, оказывается, это не мусор, а какие-то очень ценные для людей вещи.

И медведь растерянно поглядел на своих первых советников – выдру и барсука.

Марианна без слов поняла сомнения друга, сама же ни секунды не колебалась.

– Ни в коем случае! – категорически заявила она. – Так им и надо!

– Еще чего! – поддержал выдру барсук. – Пусть не захламляют наш лес.

– Нечего оставлять всякую гадость! – поддержали их другие звери.

– Да они не оставляли! – все еще держась за живот от смеха, пояснил Ремигий. – Они только на минутку ушли! Что-то с их машиной случилось, вот они и чинили ее! Оставили на минутку, а все драгоценные запчасти, как они выражаются, словно испарились! И теперь их не достать! И стоят они бешеных денег! И теперь не знают, что и думать! Ну, Пафнутий, ты даешь! Ох, умру!

– Может, все-таки надо отдать их вещи? – робко высказала предположение Клементина.

Пафнутий в полном замешательстве чесал ухо.

– А как отдашь? – спросил он. – Из ямы мне это уже не вытащить!

И он посмотрел на старого барсука в ожидании мудрого совета.

Старый барсук и сам был немало озадачен. Почесав в затылке, он промолвил:

– Не знаю, что и делать. В конце концов, мы собирались только мусор подчищать, так что и не знаю… Ремигий, кончай хихикать, посоветуй что-нибудь!

Ремигий наконец успокоился и, немного подумав, сказал, что, по его мнению, имеет смысл возвратить людям их вещи. И не потому, что любил людей. Напротив, лис людей очень не любил и не упускал случая подстроить им неприятность. Просто в данном случае он опасался того, что люди еще долго не уйдут отсюда, если не найдут свои вещи, а урок от зверей они уже получили. Людские машины так устроены, объяснял Ремигий, что если их не исправить, они не смогут ездить, а без машины люди отсюда не уберутся. Или и того хуже: уйдут и вернутся с целой толпой, тогда лесу еще хуже достанется.