Кеннет Оппель - Локомотив «Бесконечный». Последний костыль

– Ты знал об этом!

– Разумеется. Я помогал проектировать это помещение для Ван Хорна.

– Освободи меня, или я стреляю!

– Боюсь, я не стану этого делать, – сказал мистер Дориан.

Броган нажал на курок. Раздался щелчок. Он нажал на него еще раз и еще, только чтобы пистолет шесть раз подряд дал осечку.

– Трудновато стрелять без патронов, – сказал инспектор манежа, как бы протягивая Брогану патроны, лежавшие у него на ладони. Броган рванулся было к ним, но его остановила хватка Ван Хорна. – Вы освободитесь, когда мы достигнем Лайонсгейта.

Мистер Дориан повернулся к Марен:

– Картину, пожалуйста. Не касайся пола. Все, что дальше места, где мы стоим, заминировано.

Марен, как кошка, перескочила на небольшой комод у стены, сняла с крюка картину и бросила ее мистеру Дориану, который легко поймал ее. Затем девушка перелетела обратно и снова оказалась рядом с Уиллом.

Мистер Дориан принялся хищно выламывать картину из рамы. Достав из кармана пальто лезвие для выделывания кож, он срезал холст с подрамника, торопливо сложил его и запихнул во внутренний карман пиджака. Руки у него дрожали.

– Мы уходим! – крикнул он, пропуская Уилла и Марен перед собой.

– Не будь идиотом! – проорал ему вслед Броган. – Мы можем поделить золото! Богачом станешь!

В передней комнате мистер Дориан попытался захлопнуть дверь, но она никак не поддавалась. Артист потянул сильнее, однако что-то застряло в двери.

– Это болт, – сказал Уилл, поняв теперь, что за звук он слышал раньше. – Он выскочил.

Мистер Дориан проверил дверь и действительно обнаружил торчащий металлический болт.

– Когда мы проходили границу часового пояса… – пробормотал он. – Должно быть, дверь пыталась опять запереться.

– Ах, какая жалость! – ехидствовал Броган с другой стороны двери. – Не можешь теперь запереть нас, да?

В первый раз с тех пор, как он встретил мистера Дориана, Уилл увидел его волнение.

– Быстро! – бросил инспектор манежа. – Мы должны возвращаться.

В открытом проеме было видно, как мимо проносились заснеженные деревья. Марен по веревке забралась на крышу вагона-мавзолея, Уилл последовал за ней. Спускаться вниз было куда проще, чем подниматься обратно, подтягиваясь на руках. Марен помогла ему вылезти на крышу.

Уилл оглянулся, ошеломленный. Первые лучи с востока золотили морщинистые горные склоны, возвышавшиеся со всех сторон «Бесконечного». Небо охватило Уилла ледяным покрывалом, и он задрожал. Внизу мистер Дориан начал карабкаться на крышу, но вдруг обмяк, лицо его осунулось. Уилл и Марен упали на колени, подхватили его под руки и втащили наверх. Он благодарно кивнул и смотал веревку. Уилл с удивлением заметил, как плохо мистер Дориан выглядел при свете дня.

– Вы в порядке? – спросила Марен.

– Просто запыхался, – ответил он, вставая.

– Дело сделано, – тихо произнес Уилл. – Теперь все позади.

– Еще не совсем, – ответил мистер Дориан.

Уилл обернулся. На фоне восходящего солнца виднелись силуэты шести кондукторов, которые увеличивались по мере приближения к ним.

– Поднимайся! – рычал Броган.

Он пнул Маки носком своего сапога, попав второму кондуктору в подбородок. Маки всхлипнул, потом перевернулся, и его вырвало прямо на сапог Брогана.

– Чего… – простонал он.

– Током тебя шибануло. Ползи обратно, пока еще раз не ударило, и Чисхольма с собой тащи.

Бледное лицо Чисхольма дернулось, он открыл глаза и нетвердо сел.

– Божечки, – пробормотал Маки, взглянув на сидевший в гробу труп Корнелиуса Ван Хорна, грудь которого рывками поднималась и опускалась.

– Кукла это, только и всего, – сказал Броган, – но в меня вцепилась намертво. Придется тебе отломать ей руку.

– Не люблю я кукол, – сказал Маки.

– Хочешь в тюрьме доживать? Иди сюда!

Морщась от отвращения, Маки приблизился к трупу, схватил его за запястье и попытался переломить его.

– Сильная какая, – пробормотал он, нанося удар кулаком в предплечье манекена.

В ответ на это он выбросил вперед вторую руку и вцепился в бицепс Маки.

– Она меня поймала! – взвыл тот. – Больно!

– Идиот, – безнадежно проворчал Броган. – Чисхольм, тащи сюда свои ленивые кости и освободи нас!

Чисхольм, выпучив глаза от страха, опасливо подошел ближе.

– А ты уверен, что это не он сам?

– Он внизу где-то. А это кукла механическая, – ответил Броган. – Рукав отверни!

Робко отстегнув запонку на манжете трупа, Чисхольм закатал рукав его рубашки. Цвет кожи был удивительно натуральным, совсем не как у манекена.