Кеннет Оппель - Локомотив «Бесконечный». Последний костыль

Броган подумал и покачал головой.

– Это чудеса, – сказал он. – А в чудеса я не верю.

После того как проводники совершили последний обход, подготовив весь поезд ко сну, Уилл, Марен и мистер Дориан тихо выбрались в коридор. С вещами в руках они переместились на пять дверей назад и вошли в тесное пустое купе. Закрыв дверь на засов, Уилл помог остальным опустить спальные полки.

– Когда вы собираетесь это сделать? – спросил он, расстелив простыню на средней полке и покрывая ее одеялом. – Я имею в виду ограбление.

Мистер Дориан достал часы и посмотрел на оба циферблата. Днем он несколько раз спрашивал стюардов о точном местонахождении поезда и его скорости.

– Нам необходимо попасть внутрь вагона-мавзолея сегодня не позже четырех утра.

– Ты можешь остаться здесь, Уилл, – сказала ему Марен. – Запри за нами дверь. Никто не знает, где ты. Мы вернемся до завтрака.

Уилл покачал головой.

– Нет уж, я здесь один не останусь.

– Тебе бы лучше держаться от этого подальше, Уилл, – настаивала девушка.

– Как я могу держаться подальше? – засмеялся он. – По-моему, я уже по уши в этом завяз. Я иду с вами. Мне так будет спокойнее.

Мистер Дориан смерил его взглядом.

– Предупреждаю тебя, Уилл: ты, может быть, еще пожалеешь, что принял это решение. Мне кажется, мы можем встретить сопротивление.

И все-таки решиться Уиллу было нетрудно. Он боялся оставаться один в купе, но главное – он хотел быть с ними, чтобы помочь Марен, если ей понадобится помощь.

– Я пойду с вами, – повторил он.

– Что ж, хорошо, а теперь – спать.

– А вы спать не собираетесь? – спросила Марен инспектора манежа.

– Пока нет.

Уилл лежал под одеялом, но не мог заснуть. Газовый светильник давал приглушенный свет. Марен ворочалась во сне на своей верхней полке. Напротив мистер Дориан, полностью одетый, что-то писал, растянувшись на своей постели. Оглянувшись, он заметил, что Уилл наблюдал за ним.

– Вы навсегда останетесь молодым, когда портрет будет написан? – спросил Уилл.

– Не думаю. Портрет стареет, и по всей вероятности, достигнув определенного возраста, он умрет, как и должно быть.

– А что тогда случится с вами? Мистер Дориан поднял глаза от листа.

– Может быть, тогда мне вдруг прибавятся все мои годы или я просто начну стареть нормально, как все. Это будет сюрпризом. В общем-то, я просто хочу прожить те годы, которые мне положены. Разве это проявление жадности?

Уилл не знал ответа на этот вопрос.

– Марен сказала, что у вас большие планы на цирк.

Мистер Дориан улыбнулся, и улыбка эта оказалась совсем другой – не просто вежливой и спокойной, которую привык видеть на его лице Уилл. Так улыбаются, когда речь заходит о том, что для человека всего важнее.

– Да, – ответил он. – Я хочу открыть цирк за океаном и еще добавить животных в мой зверинец – хочу, чтобы Ноев ковчег выглядел бедно по сравнению с моим. – Он рассмеялся, а за ним рассмеялся и Уилл.

– Вы, наверное, единственный человек, у которого есть сасквоч.

– Я тоже так думаю. Но в мире столько разных животных, которых можно было бы собрать. Представь себе, что было бы, если бы я мог поймать вендиго!

– А вы его когда-нибудь видели? – спросил Уилл, заражаясь энтузиазмом инспектора манежа.

– Пока нет, но хотелось бы. А еще есть человек на Дальнем Востоке, который умеет летать. Ты только представь себе это, Уильям. Летать! Я бы хотел включить его в свою программу до того, как это сделает мистер Барнум. Мне хочется собрать все интересное, что есть на земле, каждое чудо, если это возможно. Хочется создать новый мир, который позволит нам сбежать из своего мира.

Уиллу показалось, что в словах артиста зазвучала грустная нота.

Инспектор манежа свернул листок и положил его в карман пиджака, а потом написал на втором листке короткую записку.

– Я просто пишу своим друзьям из цирка, что у нас происходит, – сказал он Уиллу.

– Как эта записка дойдет до них?

– Ее отнесет благоприятный попутный ветер, – загадочно ответил мистер Дориан.

На глазах у Уилла он сложил лист пополам в длину, потом сделал еще несколько все более хитрых и замысловатых движений. Когда он закончил, у него получилось нечто похожее на гуся. Он потянул за маленькую полоску на хвосте у птицы, и ее крылья раскрылись, нетерпеливо подрагивая.

– Она действительно может летать? – недоверчиво спросил Уилл.

– Да.

Мистер Дориан подошел к окну и опустил стекло. Ночной воздух, смешанный с запахом дыма, ворвался в купе. Инспектор манежа высунул голову из окна, посмотрел по сторонам, подправил немного бумажные крылья птички и запустил ее в воздух. Уиллу очень хотелось проследить за ее полетом. Если бы у него была такая возможность, он увидел бы, как бумажная птичка взлетела вверх, слегка покачиваясь. Поезд несся с такой скоростью, что трудно было заметить, двигалась ли она вообще, но время от времени бумажные крылья взмахивали и птичка взлетала выше, зависая в воздухе. Вагоны стремительно проносились под ней.