Кеннет Оппель - Локомотив «Бесконечный». Последний костыль

Мальчик взглянул на бутылку и заплакал.

– Почему он плачет? – удивилась Марен.

– Ему вкус не нравится, – объяснила его мать.

Мальчик всхлипнул, сказав что-то похожее на «кораблик».

– Что он говорит? – спросила Марен.

– Мы забыли его игрушечный кораблик, – сказала женщина. – И он все по нему скучает.

– Спроси ее, как он выглядел, – прошептал Уилл на ухо Марен.

Марен исполнила его просьбу, и Уилл подождал, пока мать переведет вопрос сыну. Мальчик улыбнулся, его бледное лицо оживилось, и он увлеченно стал рассказывать о любимой игрушке. Пока мать переводила Марен все сказанное, Уилл достал альбом и начал очень быстро рисовать, не упуская при этом ни одной детали. Закончив, он вырвал лист из альбома и протянул его мальчику. Тот нахмурился и показал на дымовую трубу. Мать резко сказала что-то сыну, и его глаза опять наполнились слезами.

– Что не так? – спросила Марен.

– Он жадничает, – ответила мать.

Уилл заметил, что мальчик пальцем нарисовал дымовую трубу большего размера, наклонился и быстрыми штрихами увеличил трубу, добавив к ней здоровенный клуб дыма. Мальчик просиял, и Уилл почувствовал себя героем.

– Надеюсь, ваш мальчик скоро поправится, – сказала Марен.

– Спасибо вам, – ответил отец. – Спасибо.

– Цирк…

– Zirkus…

– Sirkuksen…

– Cirkuszi…

Слово, встретившее Уилла на входе, теперь отметило его уход под восклицания и аплодисменты, пока неприветливый Друри вел их через последние вагоны переселенцев. Под грузом своего маленького чемоданчика Уилл чувствовал себя совсем обессиленным. Никогда еще он так сильно не мечтал о постели. Друри привел их к армированной двери, открыл ее при помощи двух ключей, и в лицо Уилла пахнуло холодным воздухом. Послышался стук колес. Снаружи было уже очень темно.

По ту сторону сцепок их ждал второй проводник, стоявший за освещенной дверью следующего вагона. Он кивнул Друри, открыл свою дверь, и Уилл вслед за мистером Дорианом и Марен перетащил свое свинцовое тело по трясущейся платформе в третий класс.

– Смотрите под ноги, – сказал проводник, пропуская их внутрь. – Это был тощий парень с торчавшими из рукавов костлявыми запястьями. – У нас тут, в почтовом, тесновато. К нам мало кто заходит.

Уилл шел, огибая переполненные холщовые мешки. Почтовый вагон представлял собой длинный двухэтажный вагон без окон, освещенный газовыми светильниками. Уиллу он напомнил улей. Небольшая армия одетых в форму мужчин разбирала почту на узких столах, бросая письма и посылки самой разной формы в открытые мешки. Всю левую часть вагона от пола до потолка занимали ячейки. Работники, каждый с сумкой через левое плечо, стояли на высоких лестницах, сортируя корреспонденцию. Лестницы передвигались по специальным рельсам и ездили взад-вперед с удивительной скоростью.

– Это наш почтмейстер, Джеймс Килгур, – сказал тощий проводник, указав на одного из работников.

Мужчина с белыми усами и в форменной фуражке на голове оторвал глаза от своего документа. Уилл заметил, что на правой руке у него были только большой и указательный пальцы.

– Добрый вечер, – сказал почтмейстер и тут же крикнул в сторону: – Оуни! Где эта посылка для Эдмонтона?

Пораженный Уилл глянул вниз и увидел, как растрепанный коричневый с белым пес передвигал посылку к ногам мистера Килгура. Проделав это, пес сел на место, весьма довольный собой.

– Молодец! – похвалил его почтмейстер, перебросив посылку в один из раскрытых мешков и отметив что-то в бумагах, а затем почесал собаку за ухом. – Это Оуни, наш почтовый пес.

Треугольные уши пса встали торчком, хвост благодарно завилял.

С его ошейника свисало множество медалей, и Уилл удивился, что собака вообще могла поднять голову. Он едва не спросил, за что пес получил все эти награды, но вовремя одернул себя. Мистер Килгур, по-видимому, понял, что он хотел спросить, и сам ответил:

– Люди дают их ему на каждой станции. Он всюду побывал. Хьюстон. Черчилл. Энн-Арбор. Мэры награждают его медалями. Он наш талисман, наш Оуни. Доставляет почту вовремя – и ни одной аварии не было за те пятнадцать лет, что он с нами.

– Он прелесть, – сказала Марен, наклонившись, чтобы погладить собаку.

Уилл тоже погладил ее, но скорее чтобы коснуться руки Марен.

– Очаровательно, – бесстрастно произнес мистер Дориан. – Идем дальше.

– Одну минуточку, – остановил его почтмейстер. – Приближается обмен почтой, и впереди будет тесновато. – Он проверил карманные часы. – Харрисон! Рейд! Открывайте.