Виталий Бианки - Лучшие рассказы и сказки о природе

До того страшно – мураши по коже на шкуре, щетина дыбом!

Не выдержали мы. Как рванём – и туда, где в заборе дыра. Я шишку себе набил, но проскочил. А чушки разом за мной. Визг подняли: «Виии! Вииии!» – хоть уши затыкай!

А нам вслед:

– Вытянуть руки вперёд, раз, два, три…

Вот-вот за ноги вытянутыми руками схватит, вот-вот бабахнет! Забор не выдержал – трах! – повалился. Чушки галопом – и за мной по лесу да в чащу! Такого шуму наделали, что и не слыхали, стрелял тот человек или нет. Ох, и страху натерпелись – ужас прямо!

Потом знакомый заяц нам объяснил:

– Свиньи вы, свиньи. Одно слово – копачи. Всё рылом в землю. Нет чтобы наверх посмотреть. А там репродуктор на дереве прибит. И страшного в этом ничего нет. Орёт только громко, а ни бегать, ни стрелять не может. Вещь не удешев… – как его? – неодушевлённая!

– Я родился в прошлом году, как полагается, в берлоге. Под Новый год был ещё крошкой-сосунком – с крысу ростом. Проснёшься, пососёшь – и опять спать.

Вдруг просыпаюсь: кто-то – грох! Грох! Грох! – над головой, и вся наша берлога трясётся. Вот ужас-то!

Мамаша-медведиха шепчет мне:

– Охотники! Я побегу, а ты лежи: тебя, может, и не заметят…

Да как вскочит – свет хлынул в берлогу – и дёру со всех ног!

А это, оказывается, совсем и не охотники, это, оказывается, деревенский дед в лес на дровнях приехал ёлку новогоднюю для клуба срубить. И начал топором грохать по той самой ёлочке, под которой мамаша себе спальню на зиму устроила. Дед – как выскочила медведиха из-под снега – так сам от страха затрясся, пал в дровни и давай коня настёгивать. Тут уж не до ёлки!

А я лежу в развороченной берлоге – холодно мне и есть хочется. Вылез и пошёл мамашу разыскивать.

В лесу снег; я тону в нём с головой, ничего кругом не вижу, только вверх смотрю. Там на ветках рыженький зверёк с пушистым хвостом прыгает, сучит на меня ножками, цокает сердито. Побоялся я к нему на дерево влезть поиграть. Нашёл местечко под большими лапами ели, где снег весь выдуло, чуть только на земле осталось. Сел тут и давай скулить – мамашу звать. Звал-звал – не откликается. А у меня животик подвело. Так есть хочется, прямо никакого терпежу! Я и стал лапками землю рыть.

Глядь – а на ней под снежком травка зелёная, цветочки! Вот радость-то! Давай их в рот запихивать – маленькие-то ведь всё в рот себе тащат, на вкус пробуют. Нет, вижу, не очень-то вкусно – совсем не то сладкое, что мамашино молочко… Выплюнул – фррр! Стал глубже копать – там корешки. Ну, эти съедобные оказались, хоть и горьковатые.

Набил я себе ими пузечко – будто и легче стало, не так голодно. Я свернулся калачиком под ёлкой, лежал, лежал – да вдруг ка-ак засну!

…Просыпаюсь, а кругом темно, и опять есть хочется. Я уж подумал было, что меня нашла мамаша-медведиха и сонного принесла назад в берлогу. Да нет, рядом никого нет, кругом колючие еловые лапы…

Вылез я из-под них – глубокий снег, холод, темнота… Я и заплакал, опять мамашу стал звать. Никого! Только мыши в снегу пищат: у них, оказывается, гнёзда на ветвях кусточков под снегом – испугались, что я их мышат съем! А я и сам испугался: вдруг на мой писк какой-нибудь страшный зверь придёт и – хап! – схватит меня и проглотит. Маленький ведь я ещё был.

Сижу, дрожу, от страха глаза зажмурил – и слышу: идёт кто-то. Тяжёлые такие шаги – под снегом сучья ломают. Открыл глаза – всё равно ничего не видать: темно. А шаги ближе, ближе – и замерли: вот сейчас кинется!.. Ох и страшно же!..

Но тут я узнал свою мамашу – это она пришла на мой писк!

Вот мы обрадовались друг другу! И как раз тут часы пробили полночь. Родился Новый год, и всё кончилось счастливо, как и всегда во всех страшных новогодних рассказах.

Вот и всё.

Круглый год светит яркое солнце, согревает и радует нас своим светом. Как чудесно, когда утром в замороженное окно пробьются солнечные лучи! Старый плут кот Васька щурится от удовольствия, протягивает к ним свои лапы и мордочку, а ребята ловят их на зеркало и пускают прыгать по стенам и полу.