Сергей Голицын - Городок сорванцов

— Никогда в жизни я так не стояла! — чуть не разрыдалась она.

— Мы не виноваты, — оправдывался Миша, — мы уже хотели уходить, как подъехала подвода с рассадой. Если бы мы сразу не посадили и не полили капусту, она к завтрашнему дню вся завяла бы.

Члены штаба переглянулись.

— А ведь и правда, они не виноваты, — неожиданно сказала Наташа Толстенкова и робко обвела всех своими круглыми глазами.

Заговорила Южка:

— Я тоже согласна, что на этот раз не виноваты. Привезли новую рассаду, а они не хотели, чтобы она в корзинах завяла.

Саша Вараввинский вскочил, как на пружинах.

— А я не согласен! Дайте мне слово! — воскликнул он и запальчивой скороговоркой затараторил: — Ни при каких обстоятельствах второй закон нарушать нельзя! Надо было точно рассчитать время и не посылать подводу за новой партией рассады перед концом работы. А сколько народу сегодня запоздало на утреннюю зарядку?

Тут вскочила Южка и решительно сказала:

— Довольно спорить! Давайте голосовать! Возьмем с них честное пионерское, что они и сами больше никогда опаздывать не будут и ребят своих отрядов отучат.

За предложение Южки подняло руки шесть человек.

Эдик, Саша и Володя голосовали «против». Оправданные вышли.

Штаб перешел к обсуждению следующего пункта повестки дня: «Как сегодня работал дежурный командир и дежурный отряд?»

Тонечка давно с нетерпением ждала своей очереди: она вскочила и, прижимая «вахтенный журнал» к груди, начала рассказывать, словно хорошо заученный урок, как прошло ее сегодняшнее дежурство.

По предложению Владимира Викторовича штаб поставил Тонечке за дежурство пятерку.

— А ваше мнение: виноваты семиклассники или нет? — спросил меня за ужином Владимир Викторович.

— Пожалуй, что не виноваты. Они же сберегли народное добро — капустную рассаду, — ответил я.

— Вы так думаете? А вам понравилось, как горячо члены штаба защищают наш второй закон?

Я утвердительно кивнул головой.

— Ну, то-то же. Даже из-за капустной рассады нельзя нарушать наши законы.

Я давно уже стал пламенным патриотом нашего городка и его законов, поэтому согласился с Владимиром Викторовичем.

— А обратили вы внимание, как дружно и сплоченно действует штаб? — с азартом продолжал мой собеседник. — Вот что значит — дали друг другу слово. А вы когда-то подозревали, что Эдик будет мстить Южке.

— О, я давно уже забыл об этом случае и думать!

Хотя я и ответил так, но мне почему-то постоянно вспоминалось то заседание штаба, когда судили рыболовов. И я не забыл того тяжелого, неприязненного взгляда, который Эдик бросил на Южку.

На следующий день восемь ребят десятого и одиннадцатого отрядов, в том числе и Миша Огарев, опять проспали утреннюю зарядку.

Значит, вся вчерашняя проборка на штабе прошла впустую. Значит, зря простили виновников.

На утренней линейке взял слово Владимир Викторович. Вскочив на пенек, он начал говорить тихим, казалось бы, безразличным голосом. Он был спокоен, только незнакомый блеск его слегка выпуклых карих глаз выдавал скрываемые чувства.

Все повернули к нему головы.

Сперва Владимир Викторович зачитал список опоздавших, а затем сказал:

— Еще раз напоминаю: все должны выполнять второй закон. Неужели это так трудно — не опаздывать к сигналу горна? Почему младшие подчиняются? А вы в гости приехали, что ли? Или вы считаете себя умнее штаба, разработавшего и утвердившего второй закон? А если так — я найду способ, как заставить десятый и одиннадцатый отряды слушаться. Я только прикажу Валере Шейкину четыре раза проиграть сигнал «Тревога!». И тогда… — Владимир Викторович соскочил с пенька. Потому ли, что он ничего не добавил к слову «тогда», его угроза показалась особенно страшной.

Завтрак прошел при удручающем молчании. Отправляясь на работу, все разговаривали вполголоса.

Чтобы хоть немного разрядить тягостную обстановку, Южка посоветовала Валере взять с собой на работу горн.

Валера обрадовался. Ведь в городке, чтобы не сбить с толку ребят, он мог Играть лишь давно надоевшие ему сигналы, а тут — вот удача! Он впервые покажет свои музыкальные способности, да еще перед девочками похвалится. И всю дорогу до самых капустных грядок Валера играл то плясовую, то торжественный марш, то пьески чуть не собственного сочинения.