Сергей Голицын - Городок сорванцов

Валера ведь был не только горнист, но и «главный агроном». С утра он вместе с тетей Нюшей осмотрел намеченный для посадки капусты участок, расставил ребят, потом засунул руки в карманы и зашагал поперек борозд, наблюдая за ребятами. Под мышкой он все время держал свой горн.

Тут мимо него вскачь пронеслась телега с бочкой и с тремя мальчиками.

— Валера, к нам! — крикнули ему ездоки.

Валера не выдержал, забыл свою важную должность и на ходу прыгнул в телегу, опять-таки с горном под мышкой.

А к обеду, когда все возвращались домой, «главный агроном», рисуясь перед девочками, изящным движением поднес горн ко рту. И тут… увидел, что на горне не было мундштука — той маленькой блестящей металлической короткой трубочки, которую берут в рот, когда хотят извлечь из горна звуки.

А девочки, как нарочно, обступили Валеру.

— Валера, сыграй нам, пожалуйста, что-нибудь веселенькое.

— Не хочу, — глухо отрезал тот, подошел к Южке и шепнул ей на ухо: — Мундштук потерял.

Вид у Валеры был такой несчастный и растерянный, что Южка взяла злополучного горниста, как маленького, за руку, и они вдвоем пошли искать пропажу.

Эдик повел первые девять отрядов в городок, старшие — десятый и одиннадцатый — остались работать.

Где искать? Валера успел за это время побывать и на peке и на парниках, где выращивалась рассада, несколько раз вдоль и поперек пересек весь участок посадки капусты.

Где искать? Земля на бороздах была рыхлая, только что распаханная. Кто-нибудь мог просто втоптать трубочку в землю. И, конечно, Валера и Южка ничего не нашли и следом за старшими отрядами вернулись в городок.

Никто об этом происшествии еще не знал. В ожидании горна на обед ребята сидели перед своими палатками или в «уголке тихих игр» тренировались в стрельбе из лука, сражались в настольный теннис, рвали по склону горы цветы — словом, все разбрелись кто куда. А горна нет!.. Попробуйте-ка созвать всех! Минуты идут, а горн молчит.

Южка шепнула о потере мундштука Вале Гавриловой и мне.

— Подуди без мундштука, — посоветовала Валя. Валера приставил горн ко рту, подул что есть силы. Раздалось удивительно противное гнусавое урчание.

— Как игрушечный мишка, если сильно сдавить ему животик, — воскликнула Валя, не удержалась и фыркнула в ладонь.

— Валя, что тут смешного? — сурово упрекнула ее Южка. Она с надеждой посмотрела на меня, ища поддержки.

Но чем я мог помочь?

Пришлось признаться Владимиру Викторовичу; однако обсуждать и переживать потерю сейчас было некогда — до обеда оставались считанные минуты.

И вот члены штаба с криками «обед, обед!» побежали в разные стороны. Они вынуждены были объяснять каждому, даже самому маленькому, почему молчит горн.

В конце концов собрали всех на площадь Радости. Собрали с опозданием на три минуты!

За обедом было оживленно и бурно. Все с азартом обсуждали событие, вспоминали, где в поле побывал Валера, давали советы, в каких местах искать, спорили, найдем или не найдем, и всем было очень интересно, как же городок будет существовать без горна. Многие так волновались, что потеряли аппетит; Южка и Валера даже не притронулись к еде; Наташа Толстенкова впервые не попросила добавки.

Ребята десятого и одиннадцатого отрядов насмешливо улыбались и ехидничали.

— Нам за пятнадцать секунд давали выговор, а сами на три минуты опаздываете, — поблескивая стеклами очков, говорила Галя Клейн.

— А теперь без горна все опоздают, — презрительно двигая узкими бровями, отвечал ей Миша Огарев.

Сегодня на тихом часе ребята десятого и одиннадцатого отрядов нарочно громко разговаривали и смеялись; возбужденные малыши то вползали в палатки, то выскакивали и носились по полотняным улицам; члены штаба, стараясь восстановить порядок, бегали по всему городку и кричали: «Тихий час, тихий час!»

Вернулся Эдик Шестаков, посланный на велосипеде в Звенигород. Он сказал, что мундштуков для горна в культмаге нет.

Час от часу не легче!

Было созвано внеочередное заседание штаба, пригласили и всех взрослых.

Южка вела заседание с большим трудом, потому что все одновременно спорили, кричали и перебивали друг друга. Мальчики обвиняли и бранили не столько Валеру, сколько Южку. Особенно горячился Эдик; он стучал кулаком по столу и громко требовал:

— Нет, ты объясни, зачем приказала Валере взять с собой в поле горн? Изволь объяснить!

— Не буду объяснять! — огрызалась Южка. — Ты не ори, а лучше посоветуй, что делать.