Сергей Голицын - Городок сорванцов

— Тонечка, это же не по-пионерски…

Та дернула косичками и, не говоря ни слова, побежала, я — за нею.

В палатках спят ногами к выходу. Туристы хорошо знают, как легче всего разбудить спящего: надо схватить его одной рукой за пятку, другой за носок — раз-два — и давай с силой крутить ногу.

В иных палатках спало трое, в иных — двое. Тонечка принялась выкручивать ногу правого спящего, я — левого. Ну, а среднего соседи потом сами разбудят.

От первого до второго горна было восемь минут. Палаток на проспекте Гагарина стояло тоже восемь. Успеем всех разбудить или не успеем? А у палаток, как нарочно, входы на все петельки застегнуты. На пятой палатке настиг нас горн Валеры. Поздно, поздно будить — Тонечке тоже пора бежать на утреннюю зарядку.

— Мальчишки, девчонки, вставайте же — второй горн! — что есть силы крикнула Галя Клейн.

Побежали, побежали на площадь Радости ребята с улицы Туристской, с улицы Пионерской. А с проспекта Гагарина спешили только две девочки.

— Ого, сколько сегодня будет опоздавших! — насмешливо воскликнул Эдик Шестаков.

Он стоял посреди площади Радости в красной майке и в белых трусах, собираясь проводить утреннюю зарядку. Тонечка, может быть, и пощадила бы кое-кого, но при Эдике это нельзя.

— Раз, два, три, четыре! — хлопая в такт ладонями, считали те, кто первыми прибежал на площадь Радости.

— Девять, де-е-есять, оди-и-и-и-над-ца-а-а-ать!.. — нарочно тянули ребята.

Беда, если кто опоздает! На первый раз — замечание дежурного командира, на второй — выговор, на третий — ух, как страшно! — вызывают на штаб…

— Две-е-е-на-а-а-дца-а-а-ать!

Эти двенадцать секунд вышли очень долгими, но все равно опоздало восемь мальчиков и две девочки старших отрядов.

Началась физкультурная зарядка. Все, в том числе Алевтина Алексеевна в голубом купальнике, Владимир Викторович в коротких штанишках, то бежали по кругу все быстрее и быстрее, то останавливались и по команде Эдика приседали, выгибались, выпрямлялись, снова мчались по кругу.

Меня так и подмывало присоединиться к ним, но где уж мне в своем белом халате да со своей подагрой угнаться за молодостью.

Возле своей палатки стояла Марья Петровна в длинном пестром халате. Не замечая меня, она зевала во весь рот и потягивалась.

Как только зарядка кончилась, Тонечка с вахтенным журналом в руках забегала от одного опоздавшего к другому. Она была чуть не вдвое короче этих рослых семиклассников, но бесстрашно поднимала кверху голову и пищала:

— Объявляю выговор! Объявляю выговор! — И тут же записывала в журнал.

А на линейке она назвала фамилии опоздавших и не очень убедительно — уж оченьголосок у нее был тоненький — потребовала, чтобы больше не опаздывали.

После завтрака Валера Шейкин повел всех на работу в поле.

Я ни разу еще не видел, как наши работают в колхозе, и решил отправиться вместе с ними.

Ребята частенько рассказывали о тете Нюше — колхозном бригадире. Недавно в Звенигородском музее на стенде «Знатные люди нашего района» я видел фотографию этой женщины. В своем добротном темном костюме с орденом Трудового Красного Знамени на груди она выглядела там важной и строгой.

А здесь, посреди широкого, свежевспаханного поля, нас встретила пожилая, сутулая женщина в старой, выцветшей кацавейке, в нелепых, чересчур больших резиновых сапогах.

— Сколько же вас нынче пришло-то! Да батюшки мои! — радостно воскликнула она.

Все у нее улыбалось: морщинистый, обветренный лоб, круглые щеки, морщинки вокруг глаз, щелочки-глаза. И потому она выглядела очень доброй и простодушной.

— А я вам новый участок приготовила, — с мягкой улыбкой объявила она и повела всех поближе к деревне, — будем капусту сажать..

До этого дня ребята пололи кукурузу. Ежедневное выдергивание колючего осота и цепкой лебеды порядком-таки всем надоело, и «потому младшие очень обрадовались перемене.

— Мы просим отвести нам отдельный участок и замерять нашу выработку тоже отдельно, — обратилась Галя Клейн к тете Нюше.

Между бровями бригадирши тотчас же встали две строгие бороздки.

— Ну, уж нет, нам некогда лишние бумажки выдумывать! — отрезала она.

— Я предлагаю делить трудодни пропорционально затраченному времени у вас и у нас и пропорционально количеству работников у вас и у нас, — уверенно сказал «главный путешественник» Саша Вараввинский, подчеркивая умное словцо «пропорционально», — а я берусь вести весь учет.