Эсфирь Цюрупа: Жил-был Пышта

Вот какие важные вещи узнал Пышта.

А Женя показал ему много интересных штук, которые ехали с ними в автобусе: банки с красками, клей, картон, кисти, — чтобы выпускать стенные газеты, и «молнии», насмешливые «колючки», и «листки славы». И киноаппарат показал Женя, которым он будет снимать, и киноаппарат, которым будет показывать кино.

— Может быть, — сказал Женя, — я тебя сделал помощником киномеханика. В прошлые поездки у меня был помощник.

Ах, вот как! Оказывается, Непроходимимы уже ездили во всякие интересные поездки! И всё без Пышты! Прошлым летом они строили овощехранилище и даже птицеферму. Они убирали овощи, а Фёдор — он механизатор — даже тракторы ремонтировал. А сейчас дальние Прудковский и Заозёрный районы отстали, не выполнили плана. Скоро уже морозы, а картошка и овощи там ещё сидят в поле.

И студенты поехали на подмогу, на уборку. Много поехало народу, несколько грузовиков. И голубой автобус. В нём настоящий клуб на колёсах, чтобы вечерами, после работы, показывать кино, выступать с песнями и с научными лекциями.

Но только выехали из города — в голубом автобусе заглох мотор. И — ни с места! Пришлось Фёдору двое суток его ремонтировать. И вот теперь догоняют бригаду.

— Я надеюсь, — Владик серьёзно смотрит на Пышту сквозь роговые очки, — надеюсь, что ты в этом вопросе уже разбираешься, знаешь, что наша страна живёт по плану?

— Знаю, — отвечает Пышта.

— Владик решил сделать докладик, — шепнул Женя Майке.

Но Майка прижала палец к губам: «Тише!»

— План составляется, — сказал Владик и заглянул в какие-то записи, — для каждой республики, для каждой области, для каждого района, для каждого города, для каждого колхоза…

Пышта перепугался, что у этой фразы конца не будет до самого вечера.

Но Владик произнёс:

— Ну и так далее.

Потом набрал дыхания побольше:

— В плане записано, сколько нужно добыть угля или вырастить хлеба, или выплавить металла, или выткать ткани, или построить… — пальцем он нарисовал в воздухе двоеточие, — построить домов, электростанций, школ, библиотек…

— Мухи дохнут, — шепнул Женя Майке.

Пышта взглянул на окна: конечно, уже осень, осенью мухи дохнут от холода.

— Ну и так далее. Повтори, что я сказал, — сказал Владик.

— Ну и так далее, — повторил Пышта.

Вмешался Женя:

— Ребёнку нужно рассказывать весело! — Он повернул Пышту к себе. — Представь, Пышта, что ты живёшь не в нашей счастливой и плановой Советской стране, а в стране Неразберихе. Там фабрики и заводы работают без общего народно-государственного плана и выпускают всё, что им заблагорассудится. Например, вдруг стали производить только валенки и никаких штанов и шапок. Не хочешь ли ты, Пышта, носить на голове валенок? А вместо штанов… Братцы, что бы ему рекомендовать вместо штанов, а?

— Я категорически возражаю! — завопил Владик. — Разве может ребёнок из такого рассказа понять всю важность государственных народнохозяйственных планов?

— Ребёнок, можешь? — спросил Женя.

— Могу! — ответил Пышта. — Потому что я не хочу носить на голове валенок! Пусть все заводы и фабрики делают по плану всё, что всем ребятам и всем людям нужно.

— Ну, вот видишь! — сказал Владику Женя. — А ты, Владик, — догматик.

Пышта перевернул незнакомое слово на знакомый лад: Владик-докладик. И всем это понравилось. Кроме Владика.

Вот так они мирно ехали целый час или два, как вдруг Пышта возьми да скажи:

— Давайте не поедем в Прудковский район! Они сами виноватые, что план не выполнили. Давайте лучше поедем туда, где собрали много яблок или ещё чего-нибудь вкусного!

Такое хорошее предложение! Не думал Пышта, что Майка рассердится:

— Не суди, о чём не понимаешь. Лето было дождливое, уборочные машины вязли! А ты винишь!..

Но Пышта терпеть не мог, когда Майка его учила.

— А ты, а ты… — бросился он в спор, — ты тоже меня всегда винишь! Когда я шёл через проходной двор, у меня галоша в луже застряла. Я её вытаскивал, а фуражка слетела. А тётя Катя в раздевалке сказала: «Отмойся, тогда являйся!» А пока я отмылся, урок начался, и Аглая Васильевна меня в класс не пустила. А ты меня ругала! А я был невиноватый!

— Вот именно — виноватый, — сказала Майка. — Шёл бы улицей.

— А улицей дальше! — всё громче спорил Пышта. — Пышто я опаздывал!

— Выходил бы пораньше из дома!

— А я не мог! Пышто у меня арифметика куда-то делась!

— Ах, делась? С вечера надо ранец собирать!

— А я мог, да? Мог, да? — Сердитый Пышта, как Петрушка из-за ширмы, выскакивал из-за спинки скамьи. — Не мог! Пышто я смотрел телевизор, а потом ты меня спать загнала!