Эсфирь Цюрупа - Жил-был Пышта

Зелёная калитка. Клумба. Но почему калитка настежь, астры вмяты в землю? На крыльце следы ног, и — никого. Никто их не ждёт?

Бородатый Фёдор выключает мотор, и в тишине сразу же становится слышен из дома отчаянный рёв. Радио, что ли?

Какое там радио! Рёв дикого медведя. Нет, медведю так не справиться. Если подсоединить гогот гуся, визг поросёнка и вопли охрипшего петуха, тогда выйдет что-нибудь похожее.

— Ы-ы-ы, вз-з-з-взви-ви-вишш… Хрр-хрр-хрр-крр-руяу-у-взы-ы-ы…

И сквозь всё это пробиваются задыхающиеся человеческие слова:

— Пышто поеду-у! Пышто не остану-усь! Са-ам поеду-у-у!

— Тут что-то произошло… — с тревогой говорит Владик.

Водитель даёт сигнал. Рёв смолкает. На крыльцо выходит девушка. Все трое говорят: «Майка!» — и выпрыгивают из автобуса.

Она очень красивая, эта Майка, статная, темнобровая. Волосы, туго стянутые к затылку, падают на спину вольно раскрутившимся жгутом.

— Не могу ехать! — говорит Майка и покусывает губы жемчужными зубами, а на густых ресницах накипают слёзы. — Я понимаю: я подвожу бригаду… Но деда вызвали в Челябинск, тётка заболела. Только что такси проводили на вокзал… А куда я брата дену?

Тут из-за Майкиного локтя появляется злющая, вся в грязных разводах, физиономия. Из-под пятнистого от грязи лба глядят два светлых, очень сердитых глаза, а нос и губы вспухли от слёз.

— Пы́што мне в школу надо ходить! Пышто я без тебя просплю! Пышто я обед тоже не умею сам готовить! А к дяде Егору не поеду, он мне уши накрутил!..

— Соседей у вас подходящих нет? — спрашивает Майку Фёдор и разглядывает Майкиного брата.

Майка всплёскивает руками:

— Да какие нормальные соседи его возьмут? Вы даже не представляете, мальчики!.. — Она поворачивает голову, и тёмная волна её волос перелетает от одного плеча к другому. — От него у всех головы пухнут! Месяц, как учебный год начался, а деда уже три раза в школу вызывали!..

— Пышто ветром промокашку унесло, я за ней в окно вылез!

Фёдор внимательно смотрит на Майкиного брата, а Майкин брат внимательно глядит на Фёдорову бороду.

— А почему ты всякую фразу начинаешь с такого странного слова «пышто»? Что за «пышто»?

— Так ведь ему некогда выговорить нормальное «потому что»! У него получается «пышто». Его вся улица так и зовёт «Пышта».

— Понятно, — говорит Фёдор. — Значит, ты — Пышта! А я — Фёдор.

— А у вас борода приклеенная! — говорит Пышта.

Тут поднялся хохот. Женя запустил пятерню в лохматые волосы и стал дрыгать ногами, у Владика очки запрыгали на носу, а у Майки слёзы высохли сразу и солнце вспыхнуло на смеющихся зубах…

— Ох, приклеенная… ну и сказал… Сто раз тебе говорили — сбрей!..

— Честное комсомольское, не приклеенная, можешь подёргать. — Фёдор наклонился к Пыште.

Нет, Майкин брат не посовестился. Взял и дёрнул.

— Да ты просто нахал! — возмутился Женя.

— Ну и тип! — удивился Владик.

Фёдор усмехнулся:

— Действительно, ты — тип. Оставлять тебя одного не стоит. Придётся брать с собой.

Майка за голову схватилась:

— Ты с ума сошёл, Фёдор! А школа?.. И вообще. Он или лоб расквасит, или автобус перевернёт!

Но Женя подёргал себя за лохматый чуб и решил:

— По дороге заедем в школу, договоримся с учительницей. Будем с ним заниматься арифметикой и русским. И каждый вечер станем обмазывать его зелёнкой с ног до бровей, очень помогает.

«Как же, дамся я вам — зелёнкой мазать!» — думает Пышта.

— А нам без тебя никак нельзя, Маечка, — говорит Владик. — Ты одна умеешь играть на аккордеоне. И без тебя не будет ни песен, ни порядка.

— И невозможно этого типа отправлять к дядьке, который крутит уши! — добавляет Фёдор.

Но Майка не согласна. Майка сомневается.

— Предупреждаю, мальчики. Не пройдёт двух дней, как вам тоже захочется отодрать его за уши!

— Нет. Клянусь! — торжественно говорит Фёдор, и карие его глаза смеются Пыште.

— Клянусь! — повторяет Женя. И Владик.

«Правильные дядьки! — думает Пышта. — Нет такого закона у нас в Советской стране, чтобы детям уши крутить!»

— Ой, какие ж вы замечательные мальчишки!.. — сказала Майка.

И побежала и дом. И сунула в рюкзак Пыштины пожитки. А все вещи, которые в автобусе лезли под ноги и торчали из всех углов, она уложила складно. Потом бросила с крыльца в автобус Пыштино одеяло. Пышта насупился: если человек накрывается одеялом, на котором голубые ослы и зелёные утята, сразу видно, что это ещё не очень большой человек.

Но Фёдор сказал:

— Ну вот, теперь ты член нашей бригады.