Леонид Сергеев - Самый дружелюбный пёс на свете. Железный Дым

Он приехал ровно в девять вечера, как мы условились. Его машину с балкона увидел Дым и в радостном возбуждении бросился к двери.

Когда Валерий Иванович вошел, Дым, желая похвастаться жилеткой, стал вышагивать перед водителем-драматургом взад-вперед. Валерий Иванович оценил одежду Дыма, а вот мои брюки и ветровку раскритиковал:

— Дым — вылитый спецназовец, а его хозяин похож на бродягу.

Я не обиделся. Валерий Иванович — сугубо городской житель и крайне редко бывает на природе, а в походы и вовсе никогда не ходил. Ему не понять, что глупо отправляться в поход в новеньком, отутюженном костюме.

Пока я выносил вещи, а Валерий Иванович запихивал их в багажник машины, Дым бегал от дома к машине, путался под ногами, то и дело впрыгивал на заднее сиденье — короче, не столько помогал нам, сколько мешал.

Наконец мы погрузились и выехали со двора. Облегченно вздохнув, я изрек:

— Путешествие начинается, как только выходишь из дома.

— Я предпочитаю путешествовать, не выходя из дома, — откликнулся автор пьес. — Попросту читаю книги о путешествиях. Я люблю комфорт, а в этих твоих походах ешь не поймешь что и спишь кое-как, весь прокоптишься у костра.

— Зато доказываешь себе, что можешь выжить в сложных условиях, что можешь победить, — я вскинул голову и расправил плечи, недвусмысленно показывая Валерию Ивановичу, что еще способен бороться не только за выживание, но и за многое другое.

Дым молодец, внятно подтвердил мои слова — наклонился к нашему шоферу и гавкнул, и почти в точности повторил мою позу — откинулся, выпятил грудь. Он-то был абсолютно уверен в нашем могуществе, в том, что мы выйдем победителями из любых, самых трудных ситуаций.

Но Валерий Иванович продолжал гнуть свое:

— Ладно Дым. Он молодой, пышущий здоровьем, но ты-то уже старый, уже дедуля. Что за пламенная страсть к бродяжничеству?! Побереги себя. Не дай бог, прищучит сердце или еще что — пропадешь!.. Тоже мне, турист-пенсионер! Лучше б с Челкашом на даче качался в гамаке. А Дыму сооруди полосу препятствий, пусть гоняет.

Мой друг разбушевался не на шутку — похоже, его добрейшая душа на мгновенье куда-то улетучилась.

Я защищался изо всех сил — говорил, что активный отдых самый полезный, что в походе чувствую себя в сто раз лучше, чем на даче, что, наконец, я еще молод душой и что моя душа, быть может, не такая необыкновенная, как у автора пьес, но и далеко не черствая, и я не позволяю себе с таким напором чихвостить закадычных друзей.

Валерий Иванович не впервые подвозил нас с Дымом к вокзалу, и каждый раз по пути между нами возникал этот горячий спор. Тем не менее мой друг, не поморщившись, без всяких оговорок, приезжает по первому моему звонку.

Мы проехали всего две улицы, когда на перекрестке нас остановили инспекторы ДПС (дорожно-постовой службы). Я прекрасно знаю их, поскольку часто проезжаю мимо поста на велосипеде и непременно в шутливой форме отдаю им честь, а лейтенант и сержант (они именно в таком звании) в ответ, без всякой шутливости, мне кивают.

Лейтенант худой, с резкими движениями; глаз у него наметанный, при встрече с ним бесполезно юлить и изворачиваться. Лейтенант носит закрученные вверх усы. Сержант — толстяк с понимающей усмешкой. С водителями сержант говорит тихо и вежливо, но если что не так — берегись! Сержант тоже носит усы, но они у него висят вниз, как шнурки.

На посту несет службу овчарка Стелла. Во время работы Стелла исполнительна и серьезна, но, по слухам, в свободное время не упускает случая пошутить. Заметит, лейтенант с сержантом уселись за шашки, подбежит к двери и рявкнет на невидимых нарушителей трассы. Этими ложными тревогами Стелла держит начальство в постоянной боевой готовности.

Несколько лет назад (до появления Дыма) мы с Челкашом во время прогулки подошли к посту. Лейтенанта с сержантом видно не было — вероятно, ушли обедать; пост охраняла одна Стелла, тогда еще совсем молодая, стройная. Челкаш решил познакомиться с красавицей и направился к ней виляющей походкой, изобразив на морде немыслимую радость. Только напрасно он старался — строгая барышня даже не взглянула на моего друга, а когда он подошел к ней вплотную, оскалилась и приняла такой устрашающий вид, что из красавицы сразу превратилась в уродину.

Так вот, представители власти остановили нас, и лейтенант сказал Валерию Ивановичу:

— Ваша старая машина выглядит слишком старой. Надо ее красить, менять и это, и то.