Жанна Браун - Зорькина песня

— Ты чего? — опешила Зорька, растерянно мигая.

Но Рахия, не отвечая, повернулась и пошла к воротам.

Следом за нею потянулись местные, кидая на детдомовцев неприязненные взгляды.

— Рахия! — позвал Николай Иванович.

Рахия остановилась, постояла минуту, словно раздумывая, потом повернулась к Николаю Ивановичу. За её спиной независимо, сунув руки в карманы, стояли Арсен и Бабатай.

— Иди к нам, Рахия, — снова позвал Николай Иванович.

У Зорьки даже в носу защемило от зависти и обиды.

— Подумаешь, — пробормотала она, ревниво поджимая губы, — тоже нашлась принцесса на горошине… То одно, то другое…

Рахия шагнула вперёд.

— Если один баранчук больной, зачем всю отару резать? Глаза есть? Смотреть надо! Справедливо надо!

Николай Иванович кашлянул в кулак и сердито посмотрел на своих ребят.

— Ну что, друзья хорошие, получили? Стыдно? Мне на вашем месте тоже было бы стыдно… Будницкая, ты что-то сказала, или мне послышалось? Говори громче, не стесняйся, здесь все свои.

Зорька опустила голову. Она считала, что ничего плохого не сделала, и в то же время почему-то чувствовала себя виноватой.

— Что же ты молчишь, Зорька? Или ты считаешь правильным отвечать на «добро пожаловать» кулаком в зубы?

— Мы не хотели, оно само получилось… — сказала Зорька, не поднимая головы.

— Точно! — поддержала её Галка. — Мы что, Николай Иванович, мы такие: нас не трогай — и мы не тронем!

— Да ну?! — удивился Николай Иванович. — А то я вас не знаю, невинные овечки…

Ребята смущённо засмеялись. На лицах местных тоже замелькали улыбки.

— Ээ-э, что говорить, таксыр, все хорошее пополам, — сказала Рахия. Она подошла к Зорьке и протянула руку. — У нас говорят: «Чем сто человек знать в лицо, лучше одного по имени». Тебя зовут Зорька, меня Рахия, давай теперь знакомиться будем. Эй, Бабатай, Арсен идите сюда, вы у нас тоже… невинные овечки!

Послеобеденная половина дня прошла в хозяйственных хлопотах. Пока Саша и Петька растапливали громадный котёл в мазанке на задворках дома и наспех приспосабливали мазанку для бани. Вера Ивановна с девочками затеяли генеральную уборку.

Из района привезли на двух грузовиках узкие железные кровати, похожую на громадный шкаф дезинфекционную камеру, или, попросту, «вошебойку», и фанерные, крашенные серой масляной краской тумбочки.

Дезкамеру установили за мазанкой. Здесь командовала Анка Чистова. Мальчишки тащили сюда одеяла, белье, матрацы, подушки, одежду. Анка хозяйственно пересчитывала вещи, записывала в тетрадь и направляла в «вошебойку».

Девочки мыли окна. До желтизны, с кирпичом драили деревянные некрашеные полы. Расставляли в спальнях смазанные керосином кровати и тумбочки.

Ударная бригада Галки Ляховой приводила в порядок двор. Вера Ивановна, Зорька, Рахия и Наташа украшали столовую. Рахия притащила из дому пышный фикус с широкими, точно вырезанными из блестящей зелёной кожи листьями и маленький горшочек герани. Фикус поставили на табуретку в углу столовой, герань — на окно. В простенках между окнами повесили лозунги. Длинные деревянные столы вместо скатертей накрыли белоснежными простынями.

Из раздаточного окна, соединяющего кухню со столовой, слышалась весёлая украинская песня. Вкусно пахло варёной картошкой. Маря готовила торжественный ужин.

Зорька выкрутила тряпку, встряхнула и постелила на пороге.

— Пусть ноги как следует вытирают!

В окно заглянула растрёпанная весёлая Галка.

— Эй, мадамы, баня готова, пожалуйте мыться!

Возле мазанки уже стрекотал машинкой поселковый парикмахер.

Вечером, остриженные наголо, вымытые, в чистой одежде, собрались детдомовцы в столовой на торжественный ужин.

На дворе дул холодный ветер. Небо было тёмное и низкое. А в столовой гудела пламенем круглая железная печь, было шумно и весело.

Галка уселась на скамейку вполоборота к печке, подпёрла подбородок кулаком и уставилась на огонь. Свет не зажигали, привыкли за дорогу к вагонной коптилке, а от печки свет был даже ярче. В полутьме столовой празднично белели марлевые косынки на головах девочек.

Зорька втиснулась между Галкой и Анкой. Стриженая голова с непривычки мёрзла. Зорька поёжилась, подняла воротник байкового платья и прижалась плечом к Анке. Напротив Зорьки рядом с Ниной сидела удручённая Рахия. Никак не могла успокоиться, зачем девочек остригли.

Девочки сидели вдоль стола, как маленькие старушки, в надвинутых на лоб платках, сложив руки на коленях, и смотрели на раздаточное окно. За окном в кухне колдовала возле весов Вера Ивановна. Взвешивала пайки хлеба, укладывала их на деревянный поднос. К каждой пайке аккуратно щепочкой прикалывала довесок. Воспитательнице помогала важная, раскрасневшаяся Наташа в белом, расшитом цветными узорами Марином фартуке.