Николай Осинин - Железная команда

— Митюля? Сволочью?

— Ну! Я ж говорю: влюблен! Разве он еще кого из девчонок так называл?..

А Борька Степанов влюблен в Иму Сумак. У него на всех книжках по математике ее фотографии.

Борька на немецком с божьей помощью, а также немножко и с моей, получил «пятак». Это здорово! Раньше он разбирался в нем, как я в электронике. Первая пятерка по языку, да еще по иностранному, за всю жизнь!

После занятий мы снова шли домой вместе. А вообще-то он даже ничего на вид, только нос от мороза распух. Ну ладно уж… Борька рассказывал про электронно-счетные машины типа М-20. Я абсолютно ничего не понимала, но все равно было интересно.

— Понимаешь, — вздохнул Борька, — есть одна совершенно сногсшибательная книжка, а прочесть не могу.

— Почему?

— На английском. Ах, знала бы ты, как я ее доставал! Рассчитывал: со словарем одолею. И все зря. Без грамматики смысла все равно не уловишь.

Я задумалась.

— Знаешь что, принеси ее завтра в школу.

Борька смотрел на меня, здорово округлив глаза.

— На английском же, не на испанском…

— Слышала.

Вообще-то после испанского я собиралась заняться итальянским, да вот надо Борьку в люди выводить. Английский мне все равно необходим: без него в Южную Америку можно не ездить — бестолку. Борька сказал, разглядывая изолятор на столбе:

— Приходи к семи в пионерскую.

— Ты знаешь, я уже две недели как вышла из пионерского возраста, — с гордостью ответила я.

У Борьки не хватило ума оценить мою остроту. Он поскучнел.

— Ну, пока!

— Адьёс!

Я привыкла возвращаться из школы в прибранную квартиру. Сегодня дома был беспорядок. Даже досада шевельнулась на маму: теряй теперь время! Но руки сами дела просили. И будто солнечный зайчик в меня запрыгнул — внутри щекотно, смешно и невозможно секунды на месте усидеть. Хотелось песен. Однако я пересилила себя — поставила на проигрыватель не Иму Сумак, а долгоиграющую учебную пластинку с записью английского разговора и принялась за уборку.

Видимо, среди моих предков были не только обезьяны, а и попугаи. Не понимая ни одного слова, я повторяла следом за пластинкой звуки чужого языка и радовалась, что получается очень похоже. Значит, английский выговор, которым меня пугали, — не преграда.

Когда уборка была почти закончена, я вдруг увидела на своем столе записку. Она лежала на самом видном месте. Оттого, что я долго не замечала ее, она своим внезапным появлением будто толкнула меня.

«Доченька! Сегодня я ничего не могла сделать по дому. Нездоровится. Иду в поликлинику. Не волнуйся, у меня что-то нервное, какой-то пустяк.

Пустяк!.. Она терпеть не могла ходить к врачам — а пошла! Последнее время мамина рука все чаще задерживалась у сердца. А я принимала этот жест как некую женскую привычку показывать свою слабость, и в душе иронизировала. Почему? Не знаю…

Мама! Мамочка! Ведь ты же у меня одна!..

Продолжал мяукать проигрыватель. Чужие, бессмысленные звуки лезли в уши, мешали что-то понять и почувствовать. И что-то очень важное решить для себя.

Почему самое главное видишь не сразу?..