Лидия Чарская - Малютка Марго

— Кто негодница? — ничего не понимая, спросила хозяйка.

— Да Генька ваша… Прибежала торопить меня обед подавать, а сама так и юлит, так и юлит, — жаловалась Васса.

Евангелина Денисовна даже в лице изменилась.

— Геня, поди сюда! — коротко и зловеще позвала она девочку.

Все замерли на своих местах, все поняли, что несдобровать теперь проказнице Гене, и каждая втайне пожалела девочку. Но Геня, как ни в чем не бывало, встала, со своего места и подошла к хозяйке, и в лице ее не замечалось ни малейшего страха, ни малейшего смущения.

— Это ты насыпала соли вместо сахара?

— Да, я, — спокойно, к общему удивлению, ответила Геня.

— Нечаянно?

— Нет, кажется, нарочно.

О, это было уже слишком. Полное лицо Евангелины Денисовны побледнело, как полотно. Руки у нее затряслись.

— Ага! — произнесла она так значительно, что мастерицы и девочки вздрогнули поневоле. — Подойди-ка сюда поближе и повтори то, что сказала сейчас.

Нимало не смущенная Геня придвинулась на шаг к хозяйке и произнесла вторично:

— Я сделала это нарочно.

Тогда хозяйка протянула ей тарелку с киселем, сунула в руку ложку и тоном, не допускающим возражений, произнесла коротко:

— Ешь!

Геня слегка подалась назад.

— Ешь сама эту гадость, раз ты хотела угостить меня ею, — еще суровее произнесла госпожа Нешт.

— Держите, держите ее! — кричала хозяйка…

Геня молча, с покорным видом, взяла ложку, зачерпнула ею из тарелки горячего киселя и поднесла было ко рту. Но тут случилось нечто совсем непредвиденное.

Левая рука Гени опустилась, полная до краев горячей алой жидкости тарелка выскользнула и упала прямо на белоснежного Нини, безмятежно восседавшего на своем стуле подле хозяйки.

— Мя-а-а-а-а… — отчаянно заорал несчастный ошпаренный и испуганный котишка и волчком закружился на одном месте.

— А, так-то ты, дрянная, безжалостная девчонка! — взвизгнула Евангелика Денисовна и, схватив на руки кота, залепленного алой кисельной жижей, понеслась вдогонку за Геней.

Та, со скоростью стрелы, бросилась от разъяренной Евангелины Денисовны. Получилась суета и шум невообразимый.

— Держите ее, держите! — кричала хозяйка, все больше и больше отставая от ускользавшей от нее дерзкой девчонки.

— Каррраул, меня хотят заставить теперь съесть самого кота! — вопила Геня в свою очередь.

— Мя-а-а-а-а… — продолжал неистово мяукать несчастный Нини. А мастерицы и девочки давились со смеха.

— Заказчицы пришли, — заявила с порога Васса, прекратив этим сразу всю происходившую здесь суматоху.

Все еще красная от гнева и трясущаяся от злобы, хозяйка быстро передала Нини одной из девочек, приказав сделать примочку пострадавшему коту и хорошенько вымыть его и, пригрозив Гене небывалым наказанием, поспешила к заказчицам.

— Смотрите, смотрите! Кто это такой?

— Батюшки, никак трубочист!

— Негр, вернее.

— Миленькие, да он не один. Глядите, из-за пазухи голова торчит чья-то.

— Да, голова, и лохматая.

— Полно вам сочинять! Это просто мальчик с обезьяной, — вмешалась мастерица Ольга.

— Ну, конечно, мальчик с обезьяной, — согласились сразу цветочницы.

Посреди кухни стоял Иванка: из-за пазухи у него выглядывала потешная мордочка Яшки. Он только что с черного хода пришел в цветочную мастерскую и попросил Вассу вызвать Марго.

Но Васса, которую появление оборванного болгарина порядком напугало, вызвала сюда, вместо Марго, трех старших мастериц. За ними заглянули в кухню Геня, Роза и Маша. Одна только Марго продолжала сидеть на своем обычном месте в мастерской и усердно работала над венком, который поручила ей Евангелина Денисовна.

Венок был уже почти готов. Прекрасные нежные розы казались настоящими живыми цветами. Им недоставало только аромата. Каждый лепесток цветка, казалось, жил, улыбался своей свежестью. Ожидания хозяйки вполне оправдались. Марго блестяще выполнила заказ, работа, занявшая целые две недели времени и труда, была почти закончена. Оставалось прикрепить последний цветок. Марго так увлеклась окончанием работы, что не заметила, как опустела мастерская, не слышала голосов, доносившихся из кухни. Самой мадам Нешт не было в это утро в мастерской. Она поехала по делам и раньше вечера не могла возвратиться, поэтому цветочницы чувствовали себя свободными. Они окружили Иванку и с любопытством разглядывали его и Яшку.