Михаил Штительман - Повесть о детстве (Художник Р. Гершаник)

И вот они едут. Трясется телега по пыльной дороге, скрипят колеса, лениво бегут непослушные кони.

— Вье! — кричит возница, размахивая кнутом. — Куда вы едете, проклятые!

А «проклятые» сворачивают то влево, то вправо, и телега трясется еще больше.

— Вье! — кричит возмущенный возница. — Чего вам не хватает, проклятые, — боли в животе?

Кони молчат, и возница опять спрашивает их о чем-то.

На сене сидят пассажиры. Сена мало, то и дело кто-то вскакивает — это неожиданно обнаружился гвоздь в телеге или крючок.

— Что вы лошадей пугаете? — обрушивается на пассажира хозяин. — Подумаешь, какой-то там гвоздик! Вам надо ехать на дутых шинах!

Все умолкают потому, что возница опасен в своем гневе. Он ругается с ошеломляющей быстротой, проклятия его страшны и неожиданны: «Чтоб у вас под ногами трава не росла! Чтоб вы забыли вкус чистой воды! Чтоб ветер разнес тепло вашего крова!..»

К тому же все знают, что он может остановить телегу на полпути и уже тихо, спокойно сказать:

— Вам не нравится мой экипаж? Ищите другого, если вы такой крупный барон.

Рядом с Семой сидит Биня. У него испуганные глаза, как будто он видит, что с неба спускается черт. Напротив, между двумя толстыми еврейками с кошелками и живой птицей, замер Пейся в тоскливом недоумении. Повернуться он не может, еврейки сдавили его с обеих сторон, а курицы почему-то решили, что для них самое лучшее место — колени Пейси. Несколько раз он с мольбой смотрел на своих соседок, но они словно не замечали его грустного взгляда и, обращаясь к курицам, спрашивали:

— Птички, вам хорошо тут?

«О, чтоб вы сгорели, проклятые! — думал Пейся, со злобой глядя на тучную курицу, которая с особой бесцеремонностью расположилась на его коленях. — Эта дура воображает, что она в курятнике», — возмущался Пейся, тяжело дыша и заливаясь потом. Когда он сделал попытку пошевелиться, курицы сердито закудахтали, и соседки посмотрели на Пейсю с такой ненавистью, что у него сразу отнялся дар речи он еще раз вздохнул и закрыл глаза…

Биня сидел все с тем же испуганным лицом, зажав обеими руками свою правую ногу. Он очень опасался покушения жуликов и был уверен, что они могут из-за кармана сорвать с него всю штанину вместе с ногой. Несколько раз останавливались в пути, возница сходил, шел к колодцу, поил коней из ржавого, погнутого ведра.

— Уже скоро? — решился наконец спросить Сема.

— Скоро, скоро! — огрызнулся возница и так замахнулся споим свистящим кнутом, что казалось — он обязательно огреет двух-трех пассажиров…

«Боже мой, — молился вконец сдавленный Пейся, — хоть бы приехать живым!»

Вдруг раздалось долгожданное: «Тпру-ру!» — и кони остановились. Сема облегченно вздохнул и легко спрыгнул с телеги, за ним вылез Биня, испуганно озираясь и держась за карман. Пейся, мстя за все пережитое, свирепо толкнул наседок и спустился на землю.

— Где же город? — спросил он.

Но город уже был перед ними. На холмах у реки расположился он, веселый и шумный. Снизу доносились чьи-то громкие голоса, и весла уверенно рассекали воду. Друзья прошли через мост, удивленно всматриваясь в лица прохожих.

— Как пройти в город? — обратился Сема к человеку в желтой соломенке.

— Очень просто, — вежливо ответил он и, неопределенно махнув рукой, отправился дальше.

— Спасибо, — поблагодарил Сема, тщетно пытаясь разгадать жест прохожего.

Выдавать свое смущение было стыдно, и Сема повел Биню и Пейсю в город. Он заметил женщину, торопливо идущую куда-то с корзинкой, и подумал: «Она же не идет в степь за покупками!» И ребята побежали за ней. Вскоре они очутились на центральной улице. Все здесь удивляло и восхищало путников. То и дело Пейся толкал Сему, Сема — Пейсю, и только Биня шел встревоженно молчаливый.

— Смотри, какая улица! — восторгался Пейся. — Надо обязательно найти, где ее конец!

— А ты знаешь, что здесь написано? — загадочно спрашивал Сема, указывая на русскую надпись на вывеске. — «Кухмистерская Жане». Ты понимаешь?

Неожиданно все трое остановились в изумлении.

— Боже мой, — всплеснул руками Сема, — сколько извозчиков! Два, четыре, шесть, и все запряжены парами, и какие фаэтоны — ай-я-яй! А что там стоит справа?.. Смотри, Биня, — он толкнул сына Лурии, — целый закрытый домик на колесах, с окошками, с дверцей!

— Я знаю, — обрадованно воскликнул Пейся, — мне говорили! Это ландо. Это — когда свадьба. Все равно, знаешь, ну, как катафалк, но для жениха с невестой…