Сергей Голицын - Страшный Крокозавр и его дети (Повесть)

— Люба Райкова, наш председатель Совета Справедливых, — представила ее Валерия Михайловна. — Восьмиклассница, первая ученица, лучшая активистка.

Эта примерная девочка была очень важная, пожалуй, серьезнее даже взрослых; она лишь мельком взглянула на Петра Владимировича и опять застучала карандашом по фанере.

Снова он ничего не понял в этой сложнейшей системе подсчетов плюсов и минусов. Ему было ясно только одно: шестой «Б» занял последнее место.

— Увы, это обычная оценка вашего класса, — вздохнула Валерия Михайловна. — Но я вам помогу, я обещаю вам помочь, — с искренним сочувствием добавила она и, распрощавшись с Петром Владимировичем, вернулась в столовую.

А он забрался вместе с Вовой Драчевым в уголок возле медпункта и сел там на диване.

«Кажется, здесь совсем тихо», — облегченно зевнул он, чувствуя, что может немного отдохнуть.

Деревянным голосом мальчик забубнил какое-то алгебраическое правило. А Петр Владимирович прислонил голову к спинке дивана и задумался о сегодняшнем таком насыщенном событиями дне.

Спальни девочек помещались на третьем этаже, спальни мальчиков — на четвертом.

Девочки всей гурьбой повели Петра Владимировича показывать свое жилище. Кровати стояли двумя совершенно прямыми линиями. Белые пикейные покрывала, накидки на подушках сверкали аккуратностью и чистотой; на полу — ни соринки. На тумбочках, покрытых белыми салфетками, лежали книги, свертки с вышиваньем, какие-то коробочки, содержимое которых было нужно лишь одним девочкам.

Петр Владимирович с опаской прошелся от двери к дальней стене и обратно, ни к чему не смея прикоснуться.

Староста спальни, рыженькая Наташа Ситова, принялась бойко объяснять ему, кто на какой кровати спит.

Вдруг в комнату поспешно вошли две строгие восьмиклассницы с голубыми нарукавными повязками. Одна в очках — уже известная Люба Райкова, председатель Совета Справедливых, другая — член этого Совета. Поспешно оглянули они спальню.

— Четверка! — равнодушно бросила Люба и записала в тетрадь.

— Почему четверка? — возмутилась Галя Крайнова. — Смотрите, какая чистота!

Люба тотчас же молча ткнула пальцем на бумажку, валявшуюся на полу, и на книгу поверх подушки. Обе восьмиклассницы скорыми шагами вышли.

— Обязательно эти «справедливки» найдут, к чему придраться, — раздраженно заметила Наташа Ситова.

Галя Крайнева досадливо передернула плечами и добавила:

— Никогда не поставят пятерки.

— Отсюда вывод: чистота должна быть безупречной, — заметил, посмеиваясь, Петр Владимирович.

— Как надоело с этой чистотой! — печально вздохнула Галя Крышечкина. — Давайте, девочки, лучше поскорее ляжем в постели.

Договорились: Петр Владимирович поднимется к мальчикам, а ровно через двадцать минут вернется.

В спальне мальчиков шестого «Б» стояло также пятнадцать кроватей. И застелены они были такими же пикейными покрывалами. Но одна кровать выдвинулась вперед к проходу, другая стояла косо. Покрывала были кое-где сбиты, из-под них выглядывали простыни и одеяла. Книги на тумбочках и кроватях лежали как попало и даже корешками вверх. Посреди комнаты валялись грязные, рваные носки.

Одни мальчики читали, другие, оживленно переговариваясь между собой, спешно раздевались; они хотели забраться под одеяло пораньше, чтобы хоть полчаса до отбоя почитать, лежа в постели.

— А вы успеете нам немножко рассказать? — высунулся из-под одеяла Игорь Ершов.

Но Петр Владимирович совсем не был расположен говорить сейчас о веселых приключениях.

— Кто староста спальни? — спросил он.

Старостой был Вася Крутов. Он сидел на стуле, уткнувшись в книгу.

Вася нехотя встал и, потягиваясь, подошел.

— Оглянись кругом. Видишь, какой беспорядок? Сейчас придут члены Совета Справедливых, поставят вам двойку.

. — А они уже были, единицу закатили, — равнодушно протянул Вася, видимо недовольный, что его оторвали от книги.

— Тюфяки вы несчастные! Кто сегодня дежурит по спальне?

— Игорь Ершов и Миша Ключарев! — ответил Вася.

— Ершов, сюда! Ключарев, встань! — позвал Петр Владимирович дежурных. — Мальчики, смотрите, покрывала измяты, на тумбочках беспорядок, на полу сор. А чьи носки валяются?

При общем смехе выяснилось, что носки принадлежат самому старосте.