Василий Клепов - Мыс Доброй Надежды. Повести

- Ты смотрел свои прививки?

- Нет, а что?

- Пойдём скорее посмотрим… У Антона Ивановича прививка принялась. Наверно, и у тебя тоже. - Они побежали в сад.

Иван Ильич, отец Вани, снимал на дереве в корзину спелые яблоки. Он перегнулся с яблони, и его большое бородатое лицо приветливо смотрело вниз.

- Плохие дела, Иван Ильич, - пожаловался Тоша. - Прививки у меня не приживаются.

- Надо ещё разок привить. Время ещё не упущено.

У Зюзиных сад - не то, что у Тоши: большой и кудрявый. Сквозь тонкую светло-зелёную листву персиков ярко просвечивали крупные, с золотистым пушком плоды. А две яблони в самом углу были до того обременены плодами, что свешивали ветки почти до земли.

Наконец мальчики нашли то, что искали. Но результат тот же: прививки так и не прижились на яблоне.

- Это почему же, Зюзя, а?

- Наверно, нам попались очень непрививучие яблони, - высказал предположение Ваня.

Тогда они снова отправились в селекционный сад.

- Скажите, а бывают непрививучие яблони? - спросил Тоша у Антона Ивановича.

- Как, как?

- Непрививучие…

Антон Иванович рассмеялся и сказал, что таких яблонь нет, надо только знать, что прививать. Конечно, если на яблоню привить картошку или огурец, то они ни за что не привьются.

- Я не картошку прививал, а персик, сливу и абрикос, - сказал Тоша. - Да ещё сирень…

- Сире-е-ень? - протянул учёный. - А ты видел когда-нибудь, чтобы у собаки рождались котята, а у коровы - верблюжата?

Оба мальчика захохотали.

- А как же вы хотите, чтобы на яблоне у вас выросли персик и сирень?

Антон Иванович сорвал яблоко, а потом персик, разрезал их и показал ребятам, что у плодов в серединке. У яблони были семечки, а у персика - косточка. Втроём они стали ходить по саду, разламывать плоды и смотреть, что у них внутри. Оказалось, только у яблони да груши были семечки, а у сливы, абрикоса и: алычи - косточки. И Тоша понял, что нельзя прививать так, как прививали они: можно прививать только косточковые к косточковым и семечковые - к семечковым.

А вы не сможете нам дать глазков с самых лучших яблонь? - попросил Тоша.

Антон Иванович нарезал им веточек с яблонь, а потом ещё выкопал одно небольшое деревце и оказал, что дерево-сад выросло на таком подвое.

Тоша спросил, что такое подвой, и ему объяснили, что подвой - это растение, на которое что-нибудь прививают.

- А ещё, - оказал Антон Иванович, - есть привой, и привой - это как раз то самое, что прививают к подвою.

- А это что за подвой?

- Это - алыча.

С глазками и алычевым подвоем Тоша и Ваня побежали домой. Тоша сразу решил делать прививку на яблоне. Он теобразно надрезал яблоню, взял почку с веточки, которую дал им Антон Иванович, и завязал надрез мочалкой. Так он привил несколько глазков к яблоне и повесил табличку, на которой написал: «Огневка», потому что у Антона Ивановича была фамилия Огнев.

Потом они с Ваней выкопали ямку для алычи. Тоша натаскал в неё навозу и посадил алычу.

- Весной, когда моя алыча примется, я напрививаю к ней разных косточковых, и у меня будет дерево-сад «Антон Иванович».

Они пошли в сад к Зюзиным.

- Ох, и счастливый ты, Зюзя! - воскликнул Тоша. - Столько у вас яблонь, и ты - хозяин, что хочешь, то и делаешь.

- Подумаешь, счастье! Одни зимородки! Твёрдые, как дуб. Вот бы мне такие, как у Антона Ивановича, - вот это да!

- А мы сейчас привьём, и будут у тебя хорошие яблоки.

- Да, когда-то они вырастут! - огорчённо сказал Ваня.

Всё же он полез на большую яблоню и стал выбирать веточку, на которой можно бы привить новый сорт. Тоша тоже взобрался к нему.

- Пожалуй, вот здесь, а? - спросил Ваня, показывая ветку.

Он стал делать теобразный надрез. Ветка шевелилась под его руками, и он никак не мог вырезать на ней букву Т. Тоше это удалось, и он, взяв у Вани мочалку, замотал ею сверху и снизу привитую почку, как это делал Антон Иванович.

- Э, Зюзя, мы с тобой, - спохватился он, когда они уже слезли с дерева, - забыли отрезать ветку над местом прививки. Так делал Антон Иванович. А то привитая почка не будет расти.

Они снова забрались на яблоню и тщательно отрезали концы у привитых ветвей, замазали их садовым клеем и завязали покрепче.

Тоша теперь вставал раньше всех. Ещё солнце, бывало, не выйдет из-за гор, а он уже на ногах. Он умывался, хватал на кухне кусок хлеба и моментально исчезал.