Александр Тутов - Казачьи былины

Принялись станичники каменный завал разгребать. А Фрол тем временем оплакивал гибель друга. Камнепад задавил почти всех башибузуков, лишь около десятка бежали, но и их почти всех казаки переловили.

Завал разобрали, нашли и Ермолая, придавленного камнями и телами башибузуков. И тут…

Не может быть! Но Ермолай дышал. Израненный, но живой! Камни его не раздавили, пули и сабли башибузуков не убили. Выжил казак!

Засуетился Фрол, чтобы сотоварища побыстрей в лазарет доставить.

А там доктора казака выходили.

Вернулся он в строй, стал дальше служить со своим другом Фролом и соратниками по казачьей сотне. «Георгиевский крест» за свой подвиг получил. Но навсегда запомнил и своим потомкам передал, что кто в Бога верует да за свой народ жизни не щадит, да живота за други своя не жалеет, тому Господь всегда поможет и в самую трудную минуту выручит.

Главное – о своем казачьем долге не забывать и верно Родине служить!

Не помню, когда это было. Может, давно, а может, и недавно. Но это случилось с кубанским казаком Игнатом. Случилось, как со многими случается. Влюбился казак.

Гарный хлопец был, хотя хлопца-то он, пожалуй, давно перерос. Уже три войны за плечами, награды «за храбрость» на груди, да и недавно в офицеры его произвели за отличия в битве с горцами. Хорош собой казак – чуб тёмный вьется, глаза голубые, стройный, широкоплечий, да и шашка в его руках чудеса творила.

Как-то его пяток турок окружили, так он их всех порубал, а на самом – ни одной царапины. Сколько девушек по нему сохли! Все бы хорошо да ладно, а вот в любви ему не повезло. Не к той сердце прикипело. Ему же не укажешь.

Влюбился он в юную казачку с тёмными, чуть раскосыми глазами, длинной золотой косой и белозубой, сверкающей улыбкой. Вроде любит, а вроде и не любит она Игната. Заодно и с другими ухажерами перемигивается. Бросить бы её да найти девушку попроще, зато любящую, дак нет же – не получается у казака.

Прикипел, как будто приколдовали его. И жизнь ему не мила. Что он только ни делал, чтобы любовь красавицы заслужить, а она опять то поманит, то становится безразличной. А потом вроде и любовь завязалась у них, да сорвался как-то казак, войны сказались да нрав крутой и ревнивый. И все – как отрезало у них всю зарождавшуюся любовь. Что он только после этого ни делал, чтобы загладить ссору, но всё напрасно.

Не выдержал казак, стал мечтать о войне, чтобы сложить голову в лихом бою, только чтобы так не мучиться. Иссушила его любовь тоской-кручиною. А девушка теперь только смеялась. Иногда, правда, грустила и казалась такой родной и близкой. Даже общалась с казаком, но недолго длились эти минуты…

Как-то собрался казак с духом, перекрестился да пошёл к девушке, да всё ей про любовь свою сказал, ошибки признал. Но только вновь рассмеялась красавица и произнесла: «Нет!»

И больше не стало жизни у казака. Извела его тоска-кручинушка. Иногда даже подумывал о том, как руки на себя наложить, но тут же сам себя и одёргивал – страшный грех это для православного.

…А тут началась все-таки очередная война с турками. Грех это, конечно, но Игнат ей обрадовался, как долгожданному подарку. И понесло его по верстам войны. Смерти искал он, кидаясь в самые отчаянные схватки, брался за самые опасные задания.

Сто раз погибнуть мог, но не брала его смерть. Будто посмеивалась, что ты там ещё придумаешь, чтобы сложить свою буйную головушку. Зато геройство его не осталось незамеченным. Вот уже и есаулом стал казак, да и награды его не обошли. А счастья не было, и тоска всё так же изводила лихого казака.

И вот как-то командир отправил его с отрядом казаков на разведку, чтобы выяснить, нет ли в одном селенье турецкой армии. А это было болгарское село.

Тихо пробиралась казачья полусотня, вышколенные казачьи кони не ржали и не храпели в пути. Добрались до селения к рассвету. А там сполохи, хаты горят, люди кричат. Турецкие солдаты народ в кучу сгоняют, а кого уже ятаганами порубили или из ружей постреляли. Люди кричат, плачут.

Не выдержало сердце Игната, и хоть турок раз в десять больше было, но бросился он на помощь людям во главе своей полусотни.

Сначала молча скакали казаки, а потом, когда уже ворвались в село, загикали, засвистели. Увидели их турки, всполошились, да поздно. Ворвались казаки в село и принялись рубить турок.