Станислав Олефир - Когда я был маленьким, у нас была война…

Скоро я стоял в кабинете перед высоким пожилым мужчиной, который оказался начальником станции, и рассказывал о своих приключениях. Мол, ехал под лавкой из Бердянска в Чапаевку, проспал остановку, и разбудили только в Краснограде. Хотел возвратиться обратным поездом, а здесь эта тетка.

Начальник внимательно выслушал, поинтересовался, сколько мне лет, жив ли отец, большая ли семья. Затем вдруг спросил: почему на мне форма железнодорожника?

– Это дяди Феди. Его немцы застрелили. Как раз сюда попали, – показал я на латку, пришитую напротив сердца. – Воронянский фамилия. В депо работал. Его еще паровозным доктором звали. Когда застрелили, бабушка Василина нам всю его одежду отдала, а мама перешила.

– Это Федя, который борщ доедает? – улыбнулся начальник станции. – Знал его. Как же не знать? Однажды в наше депо вызывали. Говорит, пока вкусный борщ не сварите, к паровозу не подойду. – Глаза начальника станции стали совсем добрыми. Он открыл ящик, достал кусок хлеба и дал мне. – На, пожуй. Вижу, голодный, как волк.

После стукнул кулаком по стене; тотчас на пороге появилась дежурная, которая меня поймала.

– Нина, отведи этого героя в детприемник. Скажи Тане Алексеевне, чтобы требование на билет выписала. Пусть у нее переночует, а утром отправим домой.

– Не надо утром! – запротестовал я. – Лучше вечером.

– Зачем вечером? – насторожился тот.

– Понимаете, у вас здесь елки, а у нас нет. Новый год скоро, мне бы хоть маленькую.

– Видишь, какой хозяйственный! А я все думаю, почему ты «проспал» Чапаевку? – рассмеялся начальник станции. – Дам я тебе елку. У нас на складском дворе целую машину выгрузили. Любую и выберешь. Нина, это племянник Феди Воронянского. Помнишь, из Чапаевки паровозника присылали?

Та улыбнулась:

– Помню. Это который борщ любит? – Затем посмотрела на меня. – Там не твоя собака в дверь ломится?

– Моя! – воскликнул я удивленно, метнулся за порог и только теперь смог рассмотреть небольшого рыжего пса, который стоял у крыльца и вовсю молотил хвостом. Я присел перед ним, погладил, поправил ошейник и отдал кусок недоеденного хлеба. По всему видно, пес признает меня за хозяина. Жамкнул хлеб, лизнул в нос, затем попробовал обнять. Скоро вдвоем предстали перед начальником станции. Тот удивлен больше прежнего:

– Так ты что, под лавкой с собакой ехал? Сам зайцем, и собаку зайцем?

Согласно киваю. Мол, виноват. Оба зайцами.

– Ну, ребята! С вами не соскучишься. Такой шпингалет, а собаку зайцем провез! Даже удивительно.

Не знаю, как я, но пес и на самом деле оказался удивительным. Пока дежурная заканчивала свои дела, я успел узнать, что он умеет «служить» и «дает голос». Представляете? Сидит, смотрит, потом ни с того ни сего вытянулся, как говорит дед Панькович, «во фрунт» – и: «Гав!»

Я сразу же назвал собаку Дозор. Недавно читал книжку о собаке, которая жила у пограничников, тоже выполняла разные команды, а потом поймала настоящего шпиона. Ее тоже так звали.

В детприемнике меня встретили радостно. Там жило человек десять ребят и две девочки. Кто постарше, кто поменьше. Самому маленькому, Тимке, вообще пять лет. Всех, как и меня, поймали на вокзале или в поезде. Народ вольный и уже соскучился по приключениям, а здесь я с ученой собакой и полным карманом окурков. Вот и обрадовались.

Заведовала детприемником однорукая милиционерша Таня Алексеевна. В солдатской гимнастерке и с орденами. Спросила, как зовут, проверила, нет ли вшей, и отвела в класс, где собралась вся ее команда.

Я честно рассказал, что приехал сюда за елкой, спилил и спрятал за собачий ящик, потом обнаружил запертую в ящике собаку и принялся выручать. Собаку-то выручил, а самому сесть на поезд не получилось. Начальник станции пообещал завтра утром отправить домой. Даже пообещал другую елку.

Мальчишки со знанием дела изучали мою пилку, бегали в туалет курить, девочки с Тимкой кормили Дозора и давали ему разные команды. Тот с удовольствием выполнял, и всем было весело.

Потом отправились к Тане Алексеевне просить, чтобы оставила меня в детприемнике хоть на один день. Мальчишки заявили, что мне нужна настоящая елка, а не «фуфло», которое свалено на складском дворе.

На следующее утро нас покормили привезенным из больницы завтраком, и все, включая девочек и Тимку, отправились в настоящий лес за елкой. Там и вправду все было иначе, чем вчера. Тенькали синички, стучали дятлы, везде встречались следы разных зверей. Дозор обнюхивал их и порывался в погоню, но девочки отзывали его, и мы шли дальше.