Станислав Олефир - Когда я был маленьким, у нас была война…

Два дня она металась в поисках. Ее несколько раз видели в депо, на вокзале и даже возле городской управы. Наконец кто-то сказал правду. По-видимому, это с лучилось в депо или на станции, потому что в селе ее больше никто не встречал. Ночью Тося забралась в стоящий в депо паровоз, развела пары и повернула реверс. Паровоз послушно выкатился из депо, пересек поворотный круг, подхватил десяток стоящих на пути вагонов и погнал в сторону Чапаевки. Ни фары, ни свет в кабине Тося не включала, а может, и не знала, как это делается.

Мчавшийся на всех парах поезд минул отремонтированный немцами мост через Конку, проскочил Бруневский поворот и столкнулся со встречным поездом. Громыхнуло так, что даже в нашей хате зазвенели стекла.

Как это выглядело на самом деле, не знает никто, потому что даже полицаев к этому месту не подпустили. Пригнали пленных из-под Волновахи и в три дня всё отремонтировали.

Сколько погибло немцев, сколько наших – тоже никому не известно. Известно лишь, что во встречном поезде было три пассажирских вагона с немцами, а от этих вагонов остались одни щепки.

Всех, конечно, мучило: кто устроил диверсию? Самое удивительное, что на наших никто не подумал. Хотя в селе был добрый десяток полицаев, и некоторые служили немцам очень старательно, но никого не тронули. Подумали на пленных красноармейцев. Перед этим они убили двух охранников, и некоторые ушли в Дибровский лес. За ними гнались с собаками, стреляли всю ночь, но догнать не смогли. Больше всего на этих красноармейцев и думали.

Но мы-то знаем, как было на самом деле. Искореженные и разбросанные под откосом вагоны и паровозы были для нас лакомой добычей. С топливом в войну было туго, а здесь и доски, и уголь. Мы потихоньку мешки и набивали. Однажды соседская девочка принесла оттуда лоскут шелка. Говорит, нашла в паровозной будке. Мама, как только этот лоскут увидела, стала белой как стена. Незадолго до гибели Феди мама шила для Тоси шелковое платье. А уж она-то и ткань помнила, и свою строчку знала…

Я уже говорил, что Федя был дальним родственником нашей мамы, поэтому всю его одежду отдали нам. В первый класс я отправился в пальто, перешитом из железнодорожной Фединой куртки. Только дырочку от пули мама зачем-то вырезала вместе с куском материи…

Прошло много лет. Я с группой вулканологов возвращался с Камчатки, где наблюдали за извержением самого высокого в мире вулкана – Ключевской сопки. Добрались до аэропорта, а дальше – стоп! У нас три мешка образцов вулканических пород, а разрешения на вывоз нет. Рядом с вулканом – военный гарнизон, всякие испытания, все на контроле, а мы без внимания. Одиннадцать вечера, все разрешительные организации давно закрыты, вот мои начальники и кинулись решать проблему. Мешки с образцами свалены у входа в аэропорт, я их охраняю. Напротив остановились два морских офицера и завели о чем-то разговор. Высокие, в парадной форме и немного пьяненькие. На меня, как только речь одного из них услышал, таким родным повеяло – не передать. Подхватываюсь, прошу прощения и спрашиваю: откуда он родом?

– Из Украины, – удивленно отвечает тот.

– А ближе?

– Из Запорожской области.

– А еще ближе?

– Как ближе? – даже растерялся моряк. – Из Чапаевки. Вы тоже там были?

Вместо того чтобы подтвердить его догадку, снова спрашиваю:

– Припомните, пожалуйста, почему утром поезд в Чапаевке так долго стоит? Говорят, там что-то любопытное с Федей происходит.

– Знаю! – громко и радостно воскликнул моряк. – Это Федя борщ доедает! – И бросился меня обнимать…

Это было в те давние годы, когда я учился в четвертом классе и даже не имел представления о том, что елки и на зиму остаются зелеными.

А здесь еще германская открытка, на которой елка выкрашена зеленой краской. Краска попала неверно, часть веток остались черными, вот я и решил, что все новогодние елки красят зеленой краской.

У нас-то в селе елки не растут, остальные деревья на зиму сбрасывают листья, и в школе на Новый год наряжают совершенно голые вишневые ветки. Обвешают игрушками, украсят ватой, сверху пристроят бумажную звезду – и радости выше неба. Водят вокруг вишневой елочки хоровод и поют: