Сельма Лагерлеф - Том 2. Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции. Сказки

— Сию минуту открой горшок! — тряся мальчика, вопил Иле — Буйный Ветер.

Нильс сел и стал внимательно осматривать горшок.

— Где мне, несчастному ребенку, открыть такой горшок! Он — с меня величиной!

— Открывай! — снова приказал Иле — Буйный Ветер. — Не то худо будет!

Мальчик поднялся, шатаясь, подковылял еще ближе к горшку, попробовал было приподнять крышку, но тут же опустил руки.

— Вообще-то я не так уж и слаб! — сказал он. — Дайте мне поспать до утра, и тогда я, пожалуй, справлюсь с этой крышкой.

Хёвдингу не терпелось получить серебряные монеты. Ринувшись вперед, он ущипнул мальчика за ногу. Такого обращения, да еще от вороны, мальчик стерпеть не мог. Вырвавшись, он отбежал немного назад, вытащил свой ножик из чехла и выставил его вперед.

— Берегись! — закричал он.

Иле — Буйный Ветер, однако, так ожесточился, что не заметил, какая ему грозит опасность. Словно слепой, кинулся он на мальчика и наткнулся прямо на ножик. Нильс быстро отдернул ножик, но Иле — Буйный Ветер, распустив крылья, упал замертво.

— Иле — Буйный Ветер мертв! Чужак убил нашего хёвдинга! — закаркали стоявшие вблизи вороны.

Поднялся ужасный шум. Одни плакали, другие взывали к отмщению. И все вместе, с Фумле-Друмле во главе, прыгали, хлопая крыльями под самым носом у мальчика. Но Фумле-Друмле, как всегда, вел себя бестолково. Он не переставая хлопал крыльями над головой Нильса, мешая остальным приблизиться и вонзить в него клювы.

Мальчик уже было решил, что ему — конец: от ворон не удерешь и не спрячешься. Да и где спрятаться? Но тут он вспомнил про глиняный горшок. Схватившись за крышку, он что есть силы рванул ее к себе — и прыгнул в горшок. Но горшок почти доверху был набит мелкими истертыми серебряными монетками. И протиснуться туда мальчик никак не мог. Тогда, наклонившись, он стал выбрасывать монеты из горшка.

До этой самой минуты вороны сплошной тучей носились вокруг, пытаясь схватить Нильса клювом. Но когда он стал выбрасывать монеты, они, разом забыв о мести, поспешно кинулись собирать серебро. Мальчик швырял монеты горстями, а все вороны, даже Кора — Легкий Ветерок, ловили их. И те, кому удалось схватить хоть одну монетку, тут же быстро улетали в свое гнездо, чтобы поскорее ее спрятать.

Выбросив все серебряные монеты из горшка, мальчик поднял голову. В яме оставался один-единственный из вороньей стаи. То был Фумле-Друмле с белым пером в одном из крыльев, тот, что принес его сюда на спине.

— Ты и сам не знаешь, какую великую службу мне сослужил, — совсем иным голосом, чем прежде, сказал Фумле-Друмле. — Я спасу тебе жизнь. Садись ко мне на спину, я отнесу тебя на ночь в надежное убежище! А утром позабочусь о том, чтобы ты вернулся назад, к диким гусям.

Когда мальчик проснулся на другое утро, над ним висел ситцевый клетчатый полог. Спросонья ему показалось, что он — дома, в своей кровати.

— Скоро ли матушка принесет кофе? — пробормотал он.

Но тут же вспомнил: ведь он — в заброшенной лачуге на горной гряде Крокосен, куда накануне вечером доставил его Фумле-Друмле.

После вчерашнего полета тело мальчика ломило, и он решил полежать спокойно до тех пор, пока не явится Фумле-Друмле, пообещавший непременно прилететь за ним.

Отодвинув полог в сторону, мальчик стал оглядывать горницу. Да, такой постройки, как эта, ему видеть не приходилось! Стены были сложены из бревен всего в несколько венцов. Потолка вовсе не было, и из горницы можно было видеть резной конек крыши. Лачуга была так мала, что казалось, ее построили для таких малышей, как Нильс, а не для настоящих людей. Однако такого большого очага он, пожалуй, никогда не видел. Входная дверь находилась рядом с очагом; узенькая-преузенькая, она скорее напоминала ставень. Свет в лачугу проникал через низкое и широкое окно с мелкими стеклами.

Мебели в горнице почти не было. Лавка и стол под окном были крепко-накрепко прилажены к стене, точно так же, как пестро раскрашенный стенной шкаф и большая кровать, на которой лежал мальчик.

Нильс невольно задумался: чья это лачуга и почему она заброшена? Хотя похоже, что люди, которые здесь жили, собирались вернуться. На очаге еще стояли кофейник и кашник, в углу в запечке лежала вязанка дров, а около нее — скребок для золы и кочерга. К лавке была прислонена прялка, на полочке, чуть повыше окошка, лежали спички, сальная свечка, пакля, лен и несколько мотков пряжи.