Сельма Лагерлеф - Том 2. Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции. Сказки

Ни минуты не задумываясь, орленок взобрался на край гнезда и, едва смерив взглядом расстояние до дна долины, распростер свои маленькие неокрепшие крылья и ринулся вниз. В воздухе он несколько раз перевернулся, но все же сумел выправиться и спустился на землю цел и невредим.

Все лето Горго провел в долине в обществе маленьких гусят и стал их добрым товарищем. Он сам стал считать себя гусенком и пытался делать все так же, как они. Когда гусята бросались в озеро, он лез в воду вслед за ними, пока однажды чуть не утонул.

Испытывая страшное унижение оттого, что не может научиться плавать, он пошел к Акке и стал ей жаловаться.

— Почему я не могу плавать, как другие? — спросил он.

— Уж больно кривые когти и длинные пальцы ты отрастил, когда лежал на скалистой плите, — ответила Акка. — Но не печалься. Все равно из тебя еще выйдет прекрасная птица!

Вскоре крылья орленка выросли настолько, что могли поднять его в воздух. Но он догадался об этом только осенью, когда гусята стали учиться летать. И тут он по праву стал гордиться собой. В летных состязаниях он вскоре опередил всех своих товарищей. Те никогда не оставались в воздухе дольше, чем их заставляли. Он же проводил в небе целые дни, постигая искусство летать.

Горго еще не знал, что он — птица высокого полета, иного роду-племени, чем гуси, но не мог не заметить многое, подчас удивлявшее его. И он постоянно задавал Акке вопросы:

— Почему белые куропатки и пеструшки бегут и прячутся, стоит им заметить мою тень в горах? Других молодых гусей они так не боятся!

— Уж больно выросли твои крылья, когда ты лежал на скалистой плите, — отвечала Акка. — Это и отпугивает мелких пташек и зверюшек! Но не печалься. Все равно из тебя еще выйдет прекрасная птица!

После того, как орленок научился хорошо летать, он смог и сам удить рыбу, ловить лягушек, но вскоре стал раздумывать и над этим.

— Почему же так получилось, что я кормлюсь рыбой да лягушками? — недоумевал он. — Ведь у молодых гусей совсем иной корм.

— Это оттого, что я не могла приносить тебе что-нибудь другое, пока ты лежал на скалистой плите, — отвечала Акка. — Но не печалься. Все равно из тебя еще выйдет прекрасная птица!

Когда дикие гуси отправились в свой осенний перелет, Горго, по-прежнему считая себя диким гусем, отправился вместе с ними, в их стае. Но в воздухе было полно и других птиц, мчавшихся на юг, и среди них поднялся страшный переполох, когда Акка показалась в сопровождении орла. Вокруг косяка диких гусей стали кружиться стаи любопытных пернатых, громко высказывавших свое удивление. Акка попросила их помолчать, но не так-то легко было заставить смолкнуть столько крикливых птичьих клювиков.

— Почему они обзывают меня орлом? — непрерывно спрашивал Горго, все больше и больше приходя в ярость. — Разве они не видят, что я — дикий гусь? Я-то ведь не пожиратель птиц, который истребляет себе подобных. Как смеют они так оскорблять меня?

Однажды дикие гуси пролетали над крестьянской усадьбой, во дворе которой множество кур копалось в мусорной куче, выбирая корм.

— Орел! Орел! — закричали куры и бросились наутек в поисках убежища.

И тут Горго, который не раз слышал, как орлов честят злодеями и разбойниками, не смог сдержать гнева. Сложив крылья, он камнем ринулся на землю и запустил когти в одну из кур.

— Я отучу тебя, отучу обзывать меня орлом! — яростно вскричал он, ударяя ее клювом.

Но в тот же миг Акка позвала его из вышины, и он послушно поднялся к ней в небо.

Рассерженная гусыня летела ему навстречу.

— Ты что делаешь? — закричала она и несколько раз ударила его клювом. — Неужто ты собирался задрать эту жалкую курицу? Стыдись!

Увидев, что орел покорно снес наказание, птицы, следовавшие за стаей, осыпали Горго градом издевок и насмешек. Униженный орел обратил к Акке злобный взгляд — казалось, еще миг, и он бросится на нее. Но тут же одумался и сильными взмахами крыльев взмыл высоко в небо, чтобы не слышать птичьих криков. Он долго парил там в высоте, а потом совсем скрылся из виду.

В стае диких гусей он появился три дня спустя.

— Я знаю теперь, кто я, — сказал он Акке. — Раз уж я орел, я должен жить так, как подобает орлу. Однако мы можем остаться друзьями. Я никогда не нападу ни на тебя, ни на кого другого из твоей стаи.

Акка же лелеяла горделивую мечту — перевоспитать орла, сделать из него добрую, мирную птицу, и ей было невыносимо слышать, что он хочет жить так, как принято у орлов.