Сельма Лагерлеф - Том 2. Удивительное путешествие Нильса Хольгерссона с дикими гусями по Швеции. Сказки

Вскоре появился и сам отец семейства, папаша медведь. Мальчик проснулся, услыхав, как он спускается в старую шахту и под его лапами сыплются камни и щебень. Не смея пошевельнуться, Нильс все же вытягивал шею, пытаясь разглядеть медведя. Это был грубо скроенный, но могучий немолодой уже зверь с громадными лапами, большими сверкающими клыками и маленькими злобными глазками. Когда мальчик увидел этого старого хозяина леса, по спине его забегали мурашки.

— Здесь пахнет человеком! — громовым голосом взревел медведь, лишь только приблизился к медведице.

— Чепуха! И как тебе только такое в голову взбрело! — проворчала медведица, спокойно продолжая лежать на своем месте. — Ведь у нас нынче с людьми уговор: мы их не трогаем. Но если хоть один из них полезет туда, где живу я с детенышами, от него мокрого места не останется, не то что запаха.

Медведь улегся рядом с медведицей, однако не успокоился и не переставал фыркать и обнюхивать воздух.

— Брось вынюхивать! — взревела медведица. — Ты хорошо меня знаешь: неужели я допущу, чтобы хоть одна шерстинка упала с головы малышей?! Рассказывай лучше, где шатался? Я не видала тебя целую неделю!

— Я бродил в поисках места для новой берлоги — сказал медведь. — Сперва направился в Вермланд повидаться с сородичами в Эксхераде и узнать, каково им там живется. Да только зря я ходил. Все ушли оттуда. Во всем лесу не осталось ни одной медвежьей берлоги.

— Может, люди хотят остаться одни на земле? — пробормотала медведица. — Даже если мы не будем трогать скотину и людей, станем кормиться одной брусникой, муравьями да овсом — все равно в лесу нам жизни не будет. Куда бы податься, чтобы нас оставили в покое? — кипятилась она.

— Тут, в шахте, нам долгие-долгие годы жилось чудесно, — сказал медведь. — Но с тех пор, как совсем близко от нас построили этот завод — настоящую громыхальню, мне тут не по душе. Да, так вот, под конец побывал я к востоку от реки Дальэльвен, в рудничном поселке Гарпенберг, и осмотрелся. Там тоже немало старых буровых скважин и других хороших убежищ. Я думаю, в той округе можно жить в мире, подальше от людей…

В тот же миг медведь поднялся и стал бродить вокруг, обнюхивая воздух.

— Непонятно, стоит мне заговорить о людях, как я снова чую запах человека, — проворчал он.

— Пойди погляди сам, коли не веришь, — рассердилась медведица. — Да и спрятаться тут человеку негде.

Медведь, принюхиваясь, обошел всю берлогу. Наконец он снова лег, не вымолвив ни слова.

— Ну что, не говорила я тебе? — фыркнула медведица. — По-твоему, ни носа, ни ушей ни у кого, кроме тебя, нет!

— При таком соседстве, как у нас, излишняя осторожность не помешает! — совсем тихо возразил медведь.

Но тут же, громко зарычав, вскочил. На беду, один из медвежат положил лапу на лицо Нильса Хольгерссона, и бедняга просто задохнулся. Он принялся громко кашлять, чихать, и тут уж медведица не могла удержать мужа. Расшвыряв медвежат направо и налево, он увидел мальчика, прежде чем тот успел подняться.

Медведь тут же проглотил бы Нильса, если бы к ним не бросилась медведица.

— Не тронь! Я отдала его малышам! — заревела она. — Им было так весело с ним, что они не захотели его съесть, а решили оставить на завтра.

Но медведь отшвырнул и жену.

— Не лезь не в свое дело! Неужели ты не чуешь, что от него за семь миль несет человеком! Я его сию минуту съем, не то он сыграет с нами злую шутку!

Он снова открыл пасть, но мальчик, воспользовавшись ссорой медведей, успел вытащить из котомки серные спички — в них была вся его защита. Чиркнув спичкой по кожаной штанине, он сунул ее медведю прямо в пасть.

Медведь фыркнул, почуяв запах серы, и огонек тут же угас. У мальчика была наготове новая спичка, но, к его удивлению, медведь больше не стал на него кидаться.

— А много у тебя таких голубых розочек? — спросил медведь.

— Столько, что я могу сжечь весь лес дотла! — приврал Нильс, желая запугать медведя.

— А может, тебе под силу спалить и дом, и усадьбу? — продолжал допытываться медведь.

— Да, и это мне ничего не стоит, — похвастался мальчик, надеясь, что медведь станет бояться его.

— Вот хорошо! — обрадовался медведь. — Этим ты сослужил бы мне добрую службу! Хорошо, что я не съел тебя!

С этими словами медведь, осторожно и бережно взяв мальчика в зубы, стал вылезать из берлоги. Несмотря на свой огромный рост и необычайную тяжесть, медведь поразительно быстро и легко взобрался наверх и пустился бежать в лесную чащу. Созданный для жизни в дремучих лесах, он свободно проникал в самые густые заросли и стремительно несся вперед, как лодка по воде.