Донат Шайнер - Сорванец

И в этот раз я не мог упустить случая крутануться вокруг поручня. Я забыл, совсем забыл, что фуражка мне великовата. Я свесился над водой, и фуражка слетела. Она соскользнула с моей головы, и — шлёп! — вот она уже в потоке. Я живо сбежал с мостика вниз по течению и выловил её на отмели.

С фуражкой ничего особенного не случилось, она лишь намокла, но зато её прекрасный блестящий козырёк погиб бесповоротно. Ничего удивительного, ведь он был из бумаги. Когда я попытался надеть фуражку, размокший козырёк остался у меня в руке. Как я теперь покажусь домой? Что мне делать с фуражкой? И это в первый-то день…

Но всё обошлось лучше, чем я ожидал. Бабушка о фуражке не спросила. Запамятовала. Как только я пришёл домой, я незаметно положил фуражку в сундук и аккуратно приложил к ней оторванный козырёк.

В следующее воскресенье бабушка начала что-то подозревать и уже было разозлилась, но когда я сказал ей, что я тут ни при чём, она поверила. Она решила, что купила бросовый товар, что козырёк отклеился от сырости в сундуке. Она думала, что её надул торговец. С тех пор бабушка зареклась покупать мне такие обновки:

— Покупаешь для форсу, а получается вот что.

И опять я ходил без фуражки. И волосы мои по-прежнему не знали причёски. Так было здоровее. Весна, тёплый ветер веет над лугами, пусть же он проветрит и мальчишечью голову, в которой всё равно больше озорства, чем разума.

Ходить без шапки мне было не привыкать, но ходить в середине апреля босиком… Но и в этом я не видел ничего особенного. Сначала я попробовал потихоньку, чтобы бабушка не знала. В солнечный день, на разогретой дороге у леса. Ах, какое это приятное ощущение! Опять ощущаешь под ногой землю, каждый камешек, каждую хворостинку, словно ты приложил ухо к земле и слушаешь, что она говорит. А она пела по-весеннему. Она ведь знала нетерпеливую поступь мальчишечьих ног, которые оставляли на ней свои бесчисленные следы.

Но вскоре ноги краснели, пальцы зябли. Земля ещё не прогрелась. Ещё день-два я ходил босиком украдкой, а через неделю — уже с ведома бабушки. Для виду она ещё сердилась (чтобы люди не осудили), но я-то знаю, что в глубине души она была довольна: по крайней мере не нужно было вечно штопать и подшивать чулки. А ногам всё равно износу нету.

В воскресенье приехал к нам в гости дядя. Бабушка тут же нарядила меня в костюм инспекторского сынка. Чтобы ей, мол, не пришлось из-за меня срамиться. Зато мне было не по себе, я привык бегать полураздетым, а в этом «парадном костюме» я чувствовал себя не в своей шкуре.

Дядя приехал на велосипеде, сел с бабушкой за стол, пошли разговоры, а велосипед стоял под окном. Меня он притягивал к себе как магнитом. Я ощупал буквально всё, но особенно меня заинтересовало динамо на переднем колесе и фонарь. Что за изобретение!

Набравшись смелости, я начал водить велосипед по двору.

Я был наверху блаженства. Очевидно, дядя меня увидел — он вышел из дому и спросил:

— Ездить на нём умеешь?

Я, конечно, не умел — где мне было научиться? — но признаваться в этом мне не хотелось.

— Немножко умею. На педалях.

Видно, дядя догадался о моём сокровенном желании и предложил:

— Тогда покатайся, если хочешь.

Даже не поблагодарив его, я тут же вывел велосипед на улицу.

Было послеобеденное время. Я вывел велосипед по дороге за самую окраину и там испытывал свои способности. У меня было такое чувство, будто я не так уж и лгал дяде, потому что ездить на одной педали я научился в два счёта. Это было здорово, но довольно утомительно. Тогда я просунул ногу под раму и поставил её на вторую педаль. И так можно было кататься, но тоже недолго. Неужто я так и не сумею прокатиться по всем правилам? Почему бы мне не попробовать?

Прислонив велосипед к дереву, я оседлал его. Правда, сидел я на раме. Теперь оставалось только оттолкнуть. Рискнуть? Попробую. Я немного проехал: правда, крутить педали я не смог, а то бы я уехал ещё дальше. Вот это было удовольствие! Я вывел велосипед чуть повыше в гору. Теперь получилось ещё лучше, я проехал метров двести. И тут до меня дошло: нужно забраться как можно выше!

Я взял велосипед и вывел его по дороге на самую вершину холма. Я запыхался, но зато был уверен, что на этот раз доеду до самого города. И опять, сидя верхом на велосипеде и опираясь о придорожную липу, я переводил дыхание и набирался смелости. Только оттолкнуться и поехать… Пора!

Велосипед покатил. Метр, два, пять… Это было изумительно. Деревья уносились назад, но у меня появилось ощущение, что они стали уноситься больно уж быстро. И земля убегала у меня из-под ног. Я судорожно сжал руль. Дыхание у меня захватило. А впереди ещё весь холм. Скорость всё нарастала. Всё больше, больше и больше! «Это добром не кончится», — промелькнуло у меня в голове. На ухабистой дороге велосипед потряхивало, и я не знал, что мне делать с руками и ногами. Как знать — может, я бы и спустился благополучно с холма и докатил до самого города, но тут вдали показалась подвода. Плохо дело!