Виктор Близнец - Звук паутинки

Адам подвернул по колено штанины (ноги у него в синих прожилках) и предложил:

— Давай побродим… вон там, — и кивнул на чистый подводный камень.

Потом задрал, как журавль, одну длиннющую ногу, осторожно опустил её в воду, громко при этом крякнув (а чего? Вода же тёплая), опустил вторую ногу, снова зажмурил глаза — хорошо! И я за ним побрёл на мелководье. Течение здесь сильное, прозрачная вода журчит скороговоркой.

Она быстро-быстро обтекает ноги, щекочет между пальцами, остужая разгорячённое тело.

Мы постояли немного на камне; Адам нагнулся так, словно переломился пополам, и длинным носом уткнулся в воду.

— Ленд, что это такое?

У берега торчала трухлявая, фиолетово-чёрная ветка, и её облепили такие же чёрные ракушки. Облепили густо-прегусто, целыми кучами.

— Что это? — спросил Адам.

— Ракушки, — ответил я. — Присосались к ветке и спят. Вот если взять эту ветку и бросить туда, где глубоко, все ракушки поотстанут, потому что холодно им на дне. И выползут опять на мель, на тёплую воду.

— А это что? — снова, как журавль, наклонился Адам, пристально рассматривая дно.

— Жуки-плавунцы. Глядите, не плывут, а будто прыгают. По-видимому, моторчики у них есть.

— А это что? — показал на лист лопуха, низко нависшего над водой.

— Это лягушачья хата. Присмотритесь: лист не простой, из него лягушки кошелёк для себя устроили. Вот так напополам сложили и склеили. Сейчас там икра. А как только появятся головастики, каждый проделает дырочку и — прыг! — в воду.

— Смотри, чудеса! Такому нас в институте не учили.

— А чему вас учили?

— Как сделать искусственное солнце. Чтоб сильнее настоящего светило.

— Ого! — шмыгнул я носом. — Солнце! Больше нашего?

— А разве мало тебе одного? И так загорел, как папуасик.

— Но всё же — два солнца! Одно днём, другое ночью. Гуляй себе сколько хочешь. Говорят, сделают скоро такое солнце.

— Понимаешь, Ленд, — нахмурился Адам, холодно прищурив светло-серые глаза. — Учёные делали солнце, думали, оно будет служить людям. А солнце получилось не настоящее; оно, как спичка, вспыхнет и тут же погаснет. Только спичка эта слишком большая… Землю может сжечь. Скалы, реки, небо — всё сгорит.

Я хотел представить себе тот страшный огонь. Что это за спичка, если может она поджечь сразу и землю, и небо, и море?.. Мысли мои прервал Адам.

— Э-э! — махнул он рукой. — Не надо морщить лоб. Здесь у реки просто рай, а мы с тобой спорим неизвестно о чём. Да и врачи запретили мне об этом вспоминать. Давай-ка лучше вот что сделаем! — Адам хозяйским глазом оглядел кусты осоки, илистый берег чуть пониже брода и прибавил: — Давай построим плотину. Заодно и водяную мельничку.

Мы подошли к камню. Адам велел раздеваться. И первый снял тенниску, потом брюки с ровными складками и остался в одних трусах. Мать моя родная! Какой же он белый, какой нескладный! Худой, костлявый, под синей кожей видно весь скелет — можно рёбра пересчитать. Такого белого человека, с такими длинными руками не было ещё в нашем селе!

Я тоже разделся, положил на камне одежду рядом. Мысленно себе представил: какой бы из меня клоун получился, если бы я надел его брюки? Ого, наверное, нырнул бы в штаны с головой, и ещё хватило бы, чтобы завязать их на два узла. Ростом я не вышел — это верно. Зато могу знаете чем похвастаться? Загаром! Пожалуйста, у меня, как мать говорит, спина в шоколаде, а у него? Белое, гусиное тело… Но не велика беда, поживёт у нас, загорит.

Итак, мы положили одежду и чуть пониже брода спустились к реке. Только к воде — и обратно: берег здесь топкий, ил, как чёрная квашня, ступишь ногой — и пошли булькать пузыри; чем глубже проваливаешься, тем ещё больше болотных пузырей, и они щекочут тебе колени.

Здесь не только плотинки — плохой запруды не сделаешь.

Нашли место посуше, Адам сказал:

— Начнём, пожалуй! Замешивай грязь и подавай мне.

Ил попался упругий, с примесью глины. Я леплю пышки, прихлопываю их и подаю Адаму. Речка здесь узенькая, а у Адама ходули длинные, и стоит он над водой, как подъёмный кран.

Он хитро лепит плотину: кладёт запруду с одного и с другого берега, а посредине оставляет пролив. Растёт плотинка, и подымается вода, затопляет кусты осоки; уже целое озерко собралось у нашей стены. Течёт вода не лениво, а мутным потоком бежит из горловины.

— Давай, давай побольше глины! — торопит меня Адам. Он как раз прудит узкий пролив, река бурлит, подмывает наше шаткое сооружение.