Л. Пантелеев - Твои ровесники

Арматурный завод, на котором они теперь работали, сам по себе представлял одно из чудес строительной техники. Здесь по кускам, по блокам изготовлялись стальные скелеты для бетонной части плотины, для шлюзов, волноломов, причальных стен. Машины переносили, укладывали, резали, сгибали металл, придавали ему нужные формы, вновь переносили к местам сварки, а потом уже в виде готовых арматурных блоков и конструкций бережно поднимали и грузили на платформы.

Все здесь было грандиозно, а один сварщик, с которым девушки робко заговорили, сообщил подругам, любуясь их смущением, что если сложить вместе один за другим все стальные стержни, которые заложены в тело сооружений гидроузла, то длина этой общей металлической полосы будет пятнадцать тысяч километров. Но завод был своеобразный: он не имел стен, и крышей ему служило небо. Издали он походил на склад металла.

Влюбленность в свое, пусть даже маленькое и незаметное, дело — характерная черта большинства работающих на наших замечательных стройках. Это чувство сроднило подруг с их новыми товарищами по сварочному цеху. Опытные сварщики взяли девушек под свое покровительство, стали учить их особенностям работы на стройке. Поначалу сварщики делали это с шутками и прибаутками. Между собой рабочие называли девушек то малявками, то пигалицами. Подруги и сами знали, что их маленькие фигурки в огромных, не по росту, брезентовых робах с закатанными рукавами и штанинами и в самом деле выглядят, вероятно, довольно курьезно. На шутки они не обижались. И понемногу шутки стали стихать. Это началось, когда выработка «малявок» начала подтягиваться к выработке квалифицированных рабочих.

Произошло это, конечно, не сразу. Нелегко было девушкам привыкнуть работать под открытым небом: летом — под палящим солнцем или под ударами песчаной бури, которая секла лицо и точно булавками колола шею, руки, а зимой — под острым, холодным ветром.

Но смелая, одухотворенная юность чего не преодолеет! Трудности только закаляют мужество.

Зимними вечерами, вернувшись с работы в общежитие, съежившись у раскаленной печурки и чувствуя, как в благодатном тепле отходит окоченевшее тело, подруги тихо, чтобы не мешать соседкам, шептали друг другу на ухо:

— Зоя, а я ведь видела суховей… Ох, и страшно же! Дохнет вдруг, словно из печи, и задует, задует… Станет темно, и все кругом на глазах сохнет, жухнет, свертывается, как трава возле костра. Трещины идут по земле. В горле першит. Песок на зубах… Жуткое дело! А тут мы его — стой, поганый, нет тебе больше ходу!.. Я, Зойка, даже как-то во сне видела — летом в сухую степь пришла вода, засверкали ручейки, земля напилась, почернела. И сразу будто все стало расти, зеленеть прямо на глазах. Будто и я расту тоже выше, выше, выше, до облаков. И сверху мне будто видно, что все кругом зеленое, сочное, веселое…

Девушка вздыхала, еще глубже засовывала в рукава озябшие руки, ближе склонялась к раскаленной железной печурке:

— Сейчас себе все это и не представишь. А ведь будет, будет…

— Нет, а я вот думаю… Вдруг — степь, и по ней пароход большущий, трехпалубный, какие у нас на Сталинградской пристани стоят. И мы с тобой на нем. Все пассажиры удивляются: «Ах, какой замечательный канал, ах, как это грандиозно, ах, какая красота!» А мы с тобой, Машенька, потихоньку радуемся. Наш он, мы строители… И еще интересно: учебники-то ведь тоже переделывать придется, и карты тоже… Сколько понаделаем новых рек, морей!..

В таких вот мечтах о недалеком будущем, в создании которого они обе посильно участвовали, две маленькие девушки черпали энергию и упорство, овладевая новой, сложной профессией.

Электросварка — дело, требующее тонкого знания. Надо уметь выбрать электрод по диаметру металла, знать, как регулировать напряжение, иметь и многие другие навыки. В это сложное дело Маша и Зоя вносили свою чисто девичью тщательность, аккуратность. Шов, наложенный ими, можно было отличить: он был ровный, точно выложенная по линейке рыбья чешуя. Труд постепенно становился искусством.

Здесь, в голой степи Подонья, где все открыто северным ветрам, зимы были особенно лютыми. Металл точно седел, покрываясь сухим инеем, и прочно прихватывал кожу, если кто-нибудь неосторожно прикасался к нему голой рукой.

Но стройка шла, темпы ее нарастали.

Бетонщики, несмотря на стужу, перевыполняли план. То и дело с плотины звонили на арматурный завод, требуя «нажать», «дать темп». Резкий степной ветер, завывая, кружил по сварочным плазам, где среди гигантских кружев готовой арматуры вспыхивали и гасли ручные молнии.