Али Стэндиш - Всё из-за тебя, Итан

На заднем дворе я вижу остатки сарая, который тянулся в сторону того, что когда-то могло быть полем, но теперь больше напоминает болото. Впрочем, и сам дом такой приземистый, словно на протяжении многих лет медленно погружался в грязь. Если честно, ощущение, что он вообще в любой момент может провалиться с концами.

Я чувствую болезненный укол совести. Так вот почему Корали никогда не приглашает меня в гости? Не хочет, чтобы я видел этот дом?

Ещё не поздно вернуться к велосипеду, забраться на него и катить подальше отсюда. И никогда не рассказывать Корали, что приезжал. Но нет. Корали этого не заслуживала. Я должен попросить у неё прощения.

Осторожно поднимаюсь по ступенькам на крыльцо, и распахнутая настежь москитная сетка словно приглашает меня постучаться в скрытую за ней деревянную дверь.

Стучу три раза, с минуту жду.

И только начинаю думать, что дома никого нет, как дверь приоткрывается. В щель выглядывает женщина, очень похожая на Корали: тонкая, как хлыст, с гладкой тёмно-коричневой кожей – такой, как мне кажется, должна быть до блеска отполированная скрипка.

– Я друг Корали, – сделав попытку улыбнуться, выдавливаю я.

Дверь открывается чуть шире, и я вижу, что на ней тёмно-синяя роба.

– Так ты к ней?

– Да. Я Итан, её одноклассник. Домашнее задание принёс.

Женщина ещё с минуту изучает меня, потом отходит в сторону, пропуская внутрь.

– Меня зовут Адина, – говорит она. – У тебя обувь чистая?

– Думаю, да. – Но уголки рта Адины ползут вниз, так что я всё равно снимаю ботинки и ставлю их у двери.

– Корали! – зовёт она. – К тебе гость!

Я оглядываю скромный дом: слева – обеденный закуток, справа – гостиная, прямо передо мной – кухня, отделённая от обеденного стола только лестницей. В гостиной, стены которой оклеены шелушащимися обоями в цветочек, мерцает телевизор, на экране какое-то игровое шоу с закадровым смехом.

Хотя всё это так и дышит старостью, но полы начищены, окна сверкают. В доме ни пятнышка.

– К Корали редко приходят друзья, – говорит Адина. – Потому-то я тебя сразу и не впустила.

– Ясно. Что ж, я точно её друг.

– Это ты так говоришь, – вскидывает бровь Адина. – Пойду-ка приведу её. Похоже, она меня не слышала: наверняка опять пиликает на этой своей скрипке. Присядь пока.

Адина исчезает где-то наверху. Я направляюсь к дивану и, несмотря на странное чувство, что кто-то за мной наблюдает, едва не подпрыгиваю, услышав хриплый голос:

– Ну здравствуй.

Мой взгляд наконец падает на кресло, где свернулась под стёганым одеялом старушка, настолько тонкая и хрупкая, что в кресле её почти не видно.

– Ой! – вскрикиваю я. – Здрас-сте…

– Я бабуля Корали, – резко выдыхает она, и я замечаю рядом с креслом кислородный баллон. – Прости, моя дочь нас не представила.

– Всё в порядке. Я Итан, друг Корали.

Старушка подносит ладонь к уху, и я повторяю то же самое чуть громче. В отличие от матери Корали, она рада слышать мой ответ.

– Вот и хорошо. – Голос у неё резкий, как трескотня кузнечика. – Может, предложить тебе лимонаду? Печенья?

– Нет, спасибо, – почти кричу я. Не похоже, чтобы она могла дойти хотя бы до кухни; что уж говорить о полднике.

Бабуля кивает, демонстрируя мне беззубую улыбку. Её голову венчает копна серо-стальных волос, морщины на лице такие глубокие, что кожа напоминает кору дерева, а живые карие глаза тускнеют, едва она снова поворачивается к телевизору.

Но мой взгляд уже устремляется к тому, что у неё за спиной, – к стене столовой, увешанной десятками фотографий и сувениров. Подхожу ближе, чтобы лучше видеть. Вот всё семейство за барбекю на пляже. Фотография сарая на заднем дворе, ещё целого и блестящего свежей красной краской. Мужчина в белом халате с дипломом в руках. Старые фото Корали из школьного ежегодника. Рыболовный крючок. Полдюжины газетных вырезок. Пара объявлений о школьных спектаклях и репетициях, плюс ещё одно, с похорон человека по имени Келвин Джессап, – должно быть, в его честь и назвали брата Корали. Записанные от руки рецепты. Самодельная полка с деревянной скалкой и чем-то похожим на стопку покерных фишек.

Я так увлекаюсь, разглядывая эту стену прошлого Корали, что не замечаю её саму, пока за спиной не раздаётся:

– Явился!

Я подпрыгиваю чуть ли не до потолка, успев развернуться ещё в воздухе.

– Ты что, так и до инфаркта недолго!

– Это же мой дом, – язвит она, откидывая назад пару косичек. Глаза сияют, как начищенные медяки, но мне кажется, что я вижу в них те же подозрения, что и у её матери.