Фрида Нильсон - Пираты Ледового моря

– Целый день упрямится. Я же говорил, что тебя он лучше слушается.

Мы помолчали немного, стояли и смотрели на пол. Ну и, может, иногда друг на дружку.

– Почему ты вернулась? – спросил Эйнар.

– Потому что это был ты, – ответила я.

– Что?

– Это ведь ты нашел меня на льду.

Эйнар издал нечленораздельный звук, который должен был выразить удивление.

– Нет, не я, – буркнул он.

– Теперь понимаю, почему тебе так важно, чтобы мама не увидела цыпленка, – сказала я. – Она страшно рассердится, если узнает правду. Может, даже велит тебе от него избавиться.

Эйнар вздохнул, попытался возразить, но не смог.

– Потому что Железная Анна строго-настрого запретила тебе одному выходить в море, верно? А я тут недавно услышала кое-что о китовых курах, чего раньше не знала. Оказывается, они не водятся на этом острове.

– Ну, хорошо, – кивнул Эйнар, – это был я.

Он выглянул за дверь проверить, не вернулась ли домой Железная Анна.

Потом сел на пол и посмотрел на меня. Взгляд его был серьезен.

– Ты много болтаешь, вот что, – проворчал он. – Ты поселилась в нашем доме и ела наш суп, а потом заявила, что я не должен учить птенца работать и что сам обязан ловить себе селедку. А ты знаешь, что такое голодный год?

– Знаю.

Эйнар помолчал, посмотрел на старье, за которым прятался цыпленок.

– Китовая курица всегда найдет рыбу. Для них не бывает голодных лет.

– Может, и так.

Он снял амулет, который носил на шее, – тот, что получил от Железной Анны, когда погиб его отец.

– Мама велела мне носить его и никогда не забывать, что мой папа погиб из-за сельди, – сказал он.

– Из-за сельди?

– Да, – кивнул Эйнар. – Из-за сельди.

Он коснулся кулона – это был маленький рыболовный крючок, совсем как настоящий, потрогал указательным пальцем его острый кончик.

– Мне было тогда четыре года. От острова ушла вся рыба, всем семьям пришлось туго. Папа испугался. Если вы живете за счет рыбной ловли, а рыба вдруг пропадает, тут уж испугаешься. Раз за разом он вытягивал из моря лишь водоросли. Но однажды, когда я поплыл с ним снимать сети, в них оказалась одна селедка. Маленькая жалкая рыбешка. Папа страшно обрадовался, сказал, что эта рыба для меня. Только для меня. Но селедка извернулась и выскочила из сети. Папа потянулся, чтобы поймать ее, и упал за борт. Я был слишком мал, чтобы помочь ему. – Эйнар сглотнул. – Теперь моя мама хочет, чтобы я носил этот амулет как напоминание.

Я не знала, что сказать. Ужасно видеть, как твой отец погибает у тебя на глазах. Я немного помню, как умирала мама, но тогда все было иначе – она-то болела. Она скорее угасала, если можно так сказать. Но папа Эйнара, он ведь кричал, звал на помощь. Он боролся за свою жизнь. Каково было это все видеть!

Эйнар покачал головой:

– Поэтому я не хочу никогда вновь испытать такой голод, не хочу рисковать жизнью ради одной-единственной селедки.

Он снова посмотрел на кучу старья. Теперь оттуда доносилось лишь злобное недовольное ворчание.

– Когда я нашел эту страницу из книги, я понял, что делать. Я решил завести китовую курицу и так избавиться от угрозы голода. Насовсем.

– Но у тебя же нет лодки.

– Верно. После смерти папы у нас нет больше лодки, – кивнул Эйнар. – И, как тебе известно, на Крайнем острове нет китовых кур. Пару раз я почти решился украдкой взять чужую лодку, одолжить на время, но так и не смог. А в то утро я проснулся и увидел, что все море замерзло. Я подумал, что это знак.

– И тогда ты взял санки?

Он кивнул.

– Мама торопилась, ей надо было помочь семье, у которой треснул из-за льда причал. Она предупредила, что уходит на целый день. И как только ушла, я тоже отправился в путь. Гнездо я нашел у Мелких шхер.

Он улыбнулся, вспоминая про это, потрогал щеку, где теперь остался лишь маленький белый шрам.

– Не так-то просто было отбиться от той курицы, – сказал он. – Она долго шла за мной, пока я ехал назад, и кричала как оглашенная. Но я был страшно рад. Пожалуй, я впервые обрадовался с тех пор, как умер папа. А потом началась метель.

Эту метель я хорошо помнила. Из-за нее мне пришлось искать укрытие в скалах.

– А когда распогодилось, я понял, что заблудился, – продолжал Эйнар. – Кружил несколько часов, а снегу нападало столько, что ехать было совсем не просто. И вдруг я увидел тебя. Ты лежала на снегу. Я было решил, что ты умерла… – Он посмотрел на меня глазами, синими, как море. – Но ты оказалась жива. Тогда я усадил тебя на санки и крепко привязал своим ремнем. Только к вечеру наконец отыскал дорогу домой. Мама все еще была в порту. Когда она вернулась, я сказал, что нашел тебя на крыльце.