Фрида Нильсон - Пираты Ледового моря

– Из-за тебя я упустил добычу! – прошипел он. Мне показалось, что я заметила слезы в его глазах. – Первую стоящую добычу за целый год!

– Он же т-такой м-маленький! – крикнула я, пытаясь нащупать борт лодки под ногами, но дерево было мокрое, и я скользила.

Лысый быстро обвел взглядом море, а потом злобно зыркнул на меня.

– Такая девчонка, как ты, вряд ли сгодится Белоголовому. От тебя один вред.

И с этими словами он выпустил мою куртку. Я почувствовала, что на какой-то долгий миг словно повисла в воздухе. Но, возможно, это мне только показалось. По крайней мере, я помню, что принялась молотить руками, ища, за что бы ухватиться, и случайно вцепилась в сельдяного короля. Лысый от неожиданности отпрянул. На миг мне показалось, что мы сейчас вдвоем упадем за борт.

Но тут подоспел на выручку бородатый, он ухватил лысого за пояс и удержал. Шнурок порвался, и я упала. Сельдяной король последовал за мной на глубину.

Мне и прежде случалось падать за борт. Ощущения всегда примерно одни и те же: если коротко, самое главное – внезапно понимаешь, кто ты такой на самом деле. В обычной жизни нечасто о таком задумаешься. Делаешь все по привычке: наводишь чистоту, потрошишь рыбу, полощешь белье, ложишься спать и просыпаешься – и не раздумываешь, кто же тот, кто все это делает. А вот упадешь в воду – и узнаешь. Сразу подумаешь: я Сири. Это я упала в воду.

Самое опасное то, что одежда вмиг становится тяжелой. Мокрая шерсть тянет под воду не хуже свинца. Вот и на этот раз меня будто схватило огромной лапищей и потащило вниз.

Я достала до дна и испугалась: никогда прежде не опускалась я так глубоко – ну, теперь мне конец! Если я не найду, за что уцепиться, мне ни за что не подняться наверх.

Но было ли это на самом деле дно?

Я огляделась в этой ледяной синеве и увидела, что с одной стороны от меня темнота, а с другой – свет; я догадалась, что оказалась на уступе айсберга.

Амулет соскользнул вниз и исчез в темноте, когда я выпустила шнурок, чтобы ухватиться за выступ айсберга. Воздух в легких быстро заканчивался. Папа объяснял, что ныряльщики часто гибнут потому, что под конец теряют самообладание. Из-за нехватки воздуха у них в головах все мешается, и они пробуют сделать вдох, забывая, что находятся под водой, – но в легкие попадает вода, а не воздух, и они захлебываются.

Наверху было светло. Я видела, как надо мной, словно белые птицы, плывут небольшие льдинки. Я собрала все силы и в последний момент, прежде чем у меня потемнело в глазах, всплыла на поверхность и так глубоко вдохнула, втягивая в себя воздух, что горло обожгло. Я стала пробираться от льдины к льдине, направляясь к ближайшей шхере. Наконец я нащупала дно под ногами, настоящее дно. Я выбралась на берег и упала на колени. Я так замерзла, что казалось: ноги и руки вот-вот отвалятся.

Едва отдышавшись, я поднялась и принялась прыгать, чтобы согреться. Я скакала взад и вперед по заснеженному берегу и вдруг заметила следы – не обычные человечьи, а совсем иные, похожие на след от маленькой лодки-плоскодонки, которую тащили по берегу.

Я огляделась. Может, на этой шхере кто-то живет? А вдруг за скалой на другой стороне острова есть люди? Что если там целый поселок?

Конечно, я не знала, насколько большой этот остров, но наверняка успела бы обойти его до темноты. Надо это сделать.

Одежда моя заледенела и превратилась в панцирь. Чудн о – я оказалась словно бы в скорлупе! Шерстяные штаны и фуфайка, надетые на голое тело, высохли от его тепла.

Паковый лед наполз на скалы глыбами величиной с дом. Я пробиралась по ним, карабкаясь то вверх, то вниз, и вскоре вспотела. Вокруг было полно снега, так что жажда меня не мучила.

«Если здесь есть кто-то живой, – думала я, – надо его найти».

На шхеру начала спускаться темнота. Сперва так осторожно, что, казалось, я могу сморгнуть ее, но постепенно сумерки сгущались и небо опускалось. Ноги устали, но я заставляла их идти. Я вглядывалась, ища новые следы – они должны были указать мне то место, где люди вытаскивали лодки на берег, где у них были дома, еда и огонь.

Наконец, когда казалось, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди, я их увидела. Я пробежала последний отрезок: боялась, что это мне лишь почудилось, – но нет, следы были на самом деле. Много следов от этих странных лодок.