Анвер Бикчентаев - Большой оркестр. Сколько лет тебе, комиссар?

- По рукам, что ли?

- Ха-ха-ха!..- смеются остальные.

Понимая, что от насмешек ему теперь не избавиться, старшина сделал равнодушное лицо: говорите, мол, что хотите.

- Что же, старшина, молчишь? - вкрадчиво спрашивал Титов и, не удержавшись, расхохотался.- Речугу свою перед хозяйкой по бумажке читать будешь или на память выучил?

- Заткнись! -не выдержал старшина.

- Как ты сам себя в той речи величаешь? - не унимался Титов.- Старшиной партизанским или ещё как?

Весь отряд уже знал, что старшина идёт в Холминки, чтобы вымолить себе прощение. Все понимали, что старшина ещё легко отделался. За мародёрство по головке не гладили.

- Смейтесь, смейтесь, ребята,- отвечал старшина.- Посидите у меня недельку-другую без мяса, вот тогда я послушаю, как вы запоёте.

Неизвестно, как долго продолжался бы этот спор, если бы их не нагнал Артист.

- Подрывники - на правый фланг, группа прикрытия - на левый! - приказал он.

Партизаны, построившись цепочкой, направились своей дорогой, Азат со старшиной - своей.

Пеструшка, видать, не любила спешить. Старшина, сколько ни старался, не смог навязать ей более быстрый темп. Хотя старшина и делал вид, что не обращает внимания на насмешки, но партизаны доняли его. Вот идёт он рядом с Азатом, криво усмехаясь и беззвучно шевеля губами.

- До войны я служил в интендантской части,- неожиданно заговорил старшина.- Вот была житуха! Лопай сколько хочешь.

Азат не совсем понимал своего спутника. Почему вдруг он заговорил о житухе и жратве?

- Всех насквозь вижу: пожрать любит каждый,- всё больше оживляясь, продолжал старшина.- Я, по-мнится, перед самой войной на свадьбе так объелся, что целую неделю животом мучился.

Мальчику вдруг стало тоскливо. Неужели в жизни самое главное - сытно поесть?

Сейчас надо думать, как они попадут в Холминки, и о том, как они оттуда целыми и невредимыми выберутся. Это главное! Чего он привязался к кастрюле и сковородке?

Если бы в эту минуту старшина оглянулся на своего спутника, возможно, он оборвал бы свои воспоминания на полуслове.

- Деревенский погреб - это да! - громко рассуждал он.- Особенно летом. Помнится, ещё мальчишкой залез я в соседский погреб. Там одной сметаны было три кувшина! Вот наелся так наелся, во веки веков не забуду. А ещё…

Не давая ему продолжать, Азат сердито сказал:

- Давай помолчим!

Они теперь шли, минуя тропинки. Под ногами шуршала прошлогодняя листва.

Старшина, как видно, отлично ориентировался в лесу. Когда они подошли к опушке, то оказалось, что до села рукой подать. Между лесом и селом лежала небольшая речка.

- Вон церковь,- проговорил Азат, узнавая знакомые места.- Дом учителя под зелёной крышей. Видишь три тополя - там школа. В ней теперь полицейский участок…

- Да тише ты! - зашипел старшина.- Мне что-то не нравятся твои Холминки.

- Чем же они тебе не нравятся? - засмеялся Азат, скрывая волнение.

- Видишь, улица пустая и на огородах ни души. Это неспроста.

Теперь и Азат заметил, что село будто вымерло.

- Может, сходить на разведку?

- Я тоже об этом думаю, однако погодим.- Рука старшины легла на плечо Азата.

Сколько Азат ни глядел, ничего подозрительного не увидел: мало ли по какой причине селяне убрались по домам!

И он предложил:

- Я мигом сбегаю до крайней хаты!

- Да помолчи ты! Тут дело серьёзное.

Не успел он это сказать, как где-то, кажется возле церкви, заурчал мотор. И через минуту грузовая машина, набитая фрицами, пронеслась через село в сторону города.

- Вот бы ты сунулся! - глотнул воздуху старшина.- Надо слушаться старших!

- Вон ребята вышли! - воскликнул Азат.

- Значит, немцев нема. А теперь прямым ходом направляемся вон к той хате. Разувайся быстрее и штанины засучивай.

Корова никак не хотела выйти из речки, она пила, точно целый год воды не видела.

- Ну-ка вдарь!

Корова замычала громко, точно жалуясь на мальчика, который стеганул её солдатским ремнём.

- Дом свой чует!-ласково проговорил старшина немного погодя.- Смотри, как припустила!

Не успели они подойти к хате, как навстречу им вышла женщина. Она держала за руки двух девочек.

- Вот привёл обратно,- вздохнул старшина.- Принимай, хозяйка, по акту…

Шутке никто не улыбнулся. Девочки почему-то опустили глаза. Крестьянка строго молчала.

Мальчику стало неловко, поэтому он сказал:

- Нашему старшине здорово попало за Пеструшку.

- Живём-то как,- тихо заговорила женщина,- фашисты всё разграбили, разорили. Привели Пеструшку, и ладно. Я ведь понимаю. Вам тоже не сладко в лесу. Спешите, люди добрые, не ровён час, враги могут нагрянуть.