Анвер Бикчентаев - Большой оркестр. Сколько лет тебе, комиссар?

Азат не знал, что произошло в его отсутствие, но, когда осмелился подняться на крыльцо после отъезда гестаповца, ему в глаза бросилось новое распоряжение, наклеенное на дверь:

ВСЕМ! ВСЕМ /

ГЕРМАНСКАЯ ВОЕННАЯ АДМИНИСТРАЦИЯ ОБРАЩАЕТСЯ К НАСЕЛЕНИЮ С ПРОСЬБОЙ ОКАЗАТЬ АКТИВНОЕ СОДЕЙСТВИЕ ОККУПАЦИОННЫМ ВЛАСТЯМ В РОЗЫСКЕ И ПОИМКЕ ЛИЦ, РАСПРОСТРАНЯЮЩИХ ПАНИЧЕСКИЕ СЛУХИ УСТНО И ПИСЬМЕННО.

ЛИЦА, ПОЙМАВШИЕ И ДОСТАВИВШИЕ БОЛЬШЕВИСТСКИХ АГИТАТОРОВ, ПОЛУЧАТ ВОЗНАГРАЖДЕНИЕ: ОДНУ ЛОШАДЬ, ДВЕ КОРОВЫ, ДВА ГЕКТАРА ЗЕМЛИ И ТЫСЯЧУ МАРОК.

ЛИЦА, УКРЫВАЮЩИЕ БОЛЬШЕВИСТСКИХ АГИТАТОРОВ, ПОДЛЕЖАТ НАКАЗАНИЮ ПО ЗАКОНАМ ВОЕННОГО ВРЕМЕНИ - РАССТРЕЛУ.

Оберштурмфюрер Курт Керрер

После появления листовок полицаи с ног сбились. Они днём и ночью шныряли по селу, хватая всех подряд. Допросы следовали один за другим. В течение недели семь человек по доносу главного полицая попали в гестапо.

Всё село жило в страхе. Но и полицаи не чувствовали себя в безопасности. Они установили круглосуточное дежурство, опасаясь партизан.

И вот в такое тревожное для всех время однажды вечером Одноглазый привёл в участок неизвестного человека. Одет он был по-городскому: длинное пальто и богатая меховая шапка сразу выделяли его.

Старший полицай, соблюдая осторожность, при-вёл арестованного со связанными назад руками. Одноглазый большой храбростью не отличался.

Ужас охватил Азата. На какое-то мгновение ему показалось, что арестованный - тот самый очкастый партизан, который дал ему пароль. Но очень скоро Азат понял свою ошибку. Этот горожанин был намного старше того Очкастого.

«Совсем одурел. Скоро тени стану бояться,- осудил он себя.- Может, они ещё отпустят этого человека?»

- Чего глаза вылупил? - заревел Одноглазый, в темноте столкнувшись с Азатом и оттого ещё больше испугавшись.- Одна нога здесь, другая - там… Зови начальника!

Теперь маленькому денщику приходилось выполнять и обязанности Верзилы, которого два дня назад увезли в городскую больницу.

В былое время главного полицая вызывал младший полицай. Простой денщик этой чести не удостаивался.

- Я, кажется, сцапал одного из тех, кого партизаны присылают с листовками,- доложил Одноглазый, как только появился начальник.

Арестованный стоял посередине комнаты со связанными назад руками.

- На месте преступления поймал, с листовками? - обрадовался начальник, с любопытством разглядывая арестованного.

Старший полицай замотал головой.

- Листовок, правда, не обнаружил, а вот газеты конфисковал…

Начальник, рассмотрев протянутые ему газеты, вспыхнул:

- Ну и насмешил ты меня! Зачем требовалось конфисковать газеты оккупационных властей? Их можно купить повсюду, от Одессы до Минска.

- Ну и что ж? - не сдавался Одноглазый.- Разве дело в газетах? Для нас важен он сам. Не так ли?

Я доподлинно установил его личность. Ещё до войны я собственными ушами слышал его выступление в Киеве. Тогда он, надо сказать, пел здорово. Ох и артист был!

- На этот раз он не врёт? - спросил начальник, подняв глаза на арестованного.

Горожанин кивнул головой:

- Не врёт.

- Что привело вас в Холминки?

- Меняю сахарин на картошку. В городе туго с хлебом… Чего уж тут объяснять, сами знаете. А спекуляция, как мне известно, не считается преступлением против властей.

- Пропуск?

- Есть.

- Давай сюда.

- Не могу… руки связаны.

Начальник сам вытащил бумажник из кармана арестованного.

- Как будто документ исправный,- задумчиво заключил он, складывая бумаги и возвращая бумажник.- Где и кем служишь?

- Перебиваюсь случайным заработком.

Городской житель, да ещё артист, редко попадает в руки сельских полицаев. Одноглазый самодовольно улыбался, пока шёл допрос.

- Споёшь? - начал приставать он к арестованному.- Чего тебе стоит спеть какую-нибудь песенку?

- Нет.

Одноглазому невдомёк, что голодный человек не поёт. Это понимал Азат. «А у него ещё и руки связаны!» - подумал маленький денщик.

- Будет тебе важничать! - проговорил старший полицай.- Ведь ты отдаёшь себе отчёт в том, что с нами не следует портить отношения. Мы - власть!

- Отдаю отчёт,- спокойно подтвердил артист.- Вы - власть.

- Вот что, поезжай-ка ты с ним в город,- неожиданно принял решение главный полицай. Ему,, видимо, надоело возиться с арестованным и захотелось побыстрее сбыть его с рук.

Артист взглянул на него испытующе и понимающе улыбнулся: