Анвер Бикчентаев - Большой оркестр. Сколько лет тебе, комиссар?

В этот день как раз выпал снег, было морозно, и я здорово замёрз, пока дождался его.

Когда Яша вышел, я тут же на улице сказал ему:

- Я не могу смотреть, как ты обижаешь Маню.

Яша прищурил глаза.

- Блинов, что ли, объелся? - спросил он.

- Тебе серьёзно говорят.

- Знаешь что, проваливай ты…

Ни слова не говоря, я бросил на снег сумку.

- Будем драться, - заявил я. - Я не позволю…

Яша всё ещё не верил своим глазам:

- Ты что, очумел?

- Кидай сумку! - захрипел я.

Я понимал, что моё положение безнадёжное: он был старше и сильнее. Но я лез напролом. Во мне, знаете, чертёнок сидит. Я сам бы и не догадался об этом, если бы как-то мама не проговорилась.

- Не стоишь ты моих кулаков, - махнул рукой Яша.

Не то удивился моей выходке, не то подумал о кулаках Ахмадея - одним словом, не стал меня бить. Однако надписи с этого времени больше не появлялись. При первой же встрече я сказал Мане:

- Про «жабу» писать тебе больше не будут, хотя стоило тебя проучить за то, что ты предала Фатыму. Да ладно уж!..

- Я не предавала, я только рассказала дедушке правду! - запротестовала Маня.

Но я не стал её слушать. Важно отвернувшись, я пошёл домой. Не объяснять же девчонке, что из-за неё чуть не пришлось драться!

Мы, наверно, вывели из терпения наших мам. Уж больно много накопилось у нас грехов. А история с яблоками, видно, совсем доконала их.

Как-то утром на стене нашего дома, возле самых ворот, появилось объявление. Первым заметил его Ахмадей.

- Сегодня в семь часов вечера в помещении гаража состоится собрание родителей, проживающих а нашем доме, - доложил он нам и повёл нас смотреть объявление.

- Кое-что тут не дописано, - сказал Яша. Оглядевшись по сторонам, он достал карандаш и исправил объявление. После слова «Объявление» появилось: «Всем на удивление!» А в конце дописал: «Работает буфет. После собрания - разные игры. Входной билет стоит один рубль».

Нам понравилась поправка, и мы дружно посмеялись над объявлением. Но потом Ахмадей задумался.

- Наверно, про нас станут говорить, - сказал он.

- Обязательно, - согласился Яша.

- Надо придумать что-нибудь.

- Н-да…

- Нас самих, конечно, не пустят!

- Как пить дать.

- Что же там будут говорить? Надо узнать!

Яша посмотрел на меня, затем ударил себя ладонью по лбу и сказал:

- Есть идея! Спрячем Мансура под столом. Кто его увидит за сукном?

Ахмадей просиял. Мне тоже понравилось это предложение, а самое главное - доверие ребят.

- Я маленький, просижу всё собрание, - согласился я.

Пользуясь тем, что моя мама готовила помещение для собрания и застилала там стол, мне удалось незаметно спрятаться. Лежать на перекладинах стола было не особенно удобно, но, что поделаешь, приходилось терпеть.

Как назло, мамы собирались очень медленно. Пока дождался начала, все бока отлежал.

Первыми под сукно просунулись ноги дяди Яфая. Я сразу узнал их по запаху: дядя Яфай мазал сапоги дёгтем.

Рядом с ним сели Люциина мама и моя мама.

Моя мама была в стоптанных туфлях. Люциина мама надела резиновые боты.

Вот за этими ногами я и следил, чтобы они меня, так или иначе, не задели. Если чья-либо нога поднималась, я сразу отодвигался.

К моему счастью, вскоре раздался бас нашего коменданта.

- Плохо воспитываем мы своих ребят, - проговорил он. - Об этом сегодня и поговорим. В чём причина того, что наши мальчики приносят много огорчений? Почему они не похожи на тех детей, которых описывают в книгах?..

А я подумал про себя: «Как будто для того пишут писатели, чтобы я, или Яша, или Ахмадей подражали героям из разных книг! Если так рассуждать, тогда все мы будем на одно лицо - какая скука! Не человек получится, а одно подражание. Нет, книги пишутся не для подражания, а для волнения. Когда читаешь и волнуешься, это, по-моему, хорошая книга. А если читать скучно, то какой ни будь распрекрасный герой - книга плохая!»

Между тем собрание продолжалось.

- Казалось бы, откуда явиться таким фактам, как хулиганство и грубость? - говорил наш комендант. - Чего не хватает нашим детям?..

- Постоянного глаза за ними не хватает! - перебил его отец Ахмадея и даже хлопнул себя по коленке.

Но вот заговорила своим красивым голосом Яшина мама. Она сидела в стороне, и я, к сожалению, не видел, в каких туфлях она пришла.

- Какой же может быть глаз, - сказала она, - когда я целый день работаю! С утра на репетицию. В шесть часов приду, поем - и на спектакль, до самой ночи!

- Но ведь есть же у нас во дворе свободные женщины… - вмешалась мама Фатымы.