Мария Анисимова: Рюма в стране ирокезов

Заплакал Женька. Нюрка тихонько растолкала Шуру:

— Слышь, Звонок, я собираться буду.

— Отстань! — и Шура перевернулась на другой бок.

— Вставай, говорю! — тормошила Нюрка подругу. — Женьку перепеленать нужно, а мне в школу собираться.

Шура села в кровати, протерла глаза, осмотрелась:

— И чего ты пристала? Спят еще все.

— Ну и пусть спят. А ты не спи. Ты — дежурная.

Да, Шура в первом звене. Еще на той неделе вывесили список звеньев. Их всего шесть. Нюрка с Женькой в шестом. Раз Звонок в первом — ей в школу не идти. Все звено дома остается. Все уходят в школу, а дежурным работы на целый день. Одни уже на кухне повару помогают, другие днем с Фомой на лесосеку за дровами поедут. Потом все два этажа подмести нужно и полы вымыть. А там Клеопатра Христофоровна стирку или починку белья выдумает. Зимой дежурные печи топят.

Вот почему, когда вывесили списки, много споров было. Генка Мазур все бегал за председателем:

— Нет, ты скажи, — приставал он. — Ты скажи, зачем ты в наше звено Женьку Нюркиного записал?

Колька отшучивался:

— Чего ты, Мазур, разлюбил Женьку? Ты ж его любил. Ты его у нас с дачи украл.

— Ну и украл, — надувал губы Генка. — На то игра. А теперь что — он в лес поедет? Или печку топить будет, а?

— Так мы ж его сверх комплекта записали.

— Как это? — не понял Мазур.

— Вам же двадцать полагается?

— Двадцать.

— А Женька двадцать первый.

Генка минуточку молчит, соображает, и, наконец, соглашается:

— Ладно. Пускай поверх комплекта. Только, чур, не говорить: у вас людей больше всех и спрос больше. Напхают разных там, а потом спрашивают.

Звеньевой в Нюркином звене Зину Кобзеву выбрали. Ту, что ей платье «татьянкой» шила. Ой, одеваться ж надо!

— Иди, что ль! — толкает она Шуру. — Ребенок-то обкричался весь.

Нюрке и самой хочется поиграть с мальчишкой. Он забавный становится: узнает Нюрку, улыбается ей, гукает. А может, это ей только кажется? Хочется ей потетешкать Женьку, а нельзя. Колька строго-настрого наказал:

— Хватит нянькой быть. Ты теперь школьница. Ночью — пожалуйста, ухаживай. А днем — ни-ни! Передала малыша дежурному звену и — амба! Ясно?

— Так он же мой! — искренне удивилась Нюрка. — Как же…

— Ты эти буржуйские словечки «мой», «мое» брось! — не на шутку рассердился Колька. — Ты другие заучивай: «наш», «наше».

«Ну и пожалуйста! — думает Нюрка с каким-то злорадством. — Вот ревет «наш-то», а Звонок дрыхнет. А если б «мой», я б его сейчас бы уговорила, соску дала, успокоила б. А так — пусть орет!»

Но жестокосердия у Нюрки хватило ненадолго. Она все-таки встала, угомонила малыша и решительно сдернула с Шуры одеяло:

— Ты встанешь сегодня или нет?

— Ах, ты так? Ну берегись!

Шура повалила Нюрку на кровать и подняла веселую возню. В это время снизу, с первого этажа, послышался резкий звук сигналки. Подъем!

— Подъем! — завизжала Шура.

Они обе стали на Нюркиной кровати, обнялись и закричали:

— Подъем! Подъем! Подъем!

Как ошалелые вскакивали с кроватей девчонки. Одни кинулись тискать беспокойных подруг, другие, недоспав, ворчали:

— Вот дуры-то!

Из взрослой спальни тоже послышался шум. В дверь просунулась раскудлаченная голова Кати:

— Эй вы, мелочь пузатая! Потише можно?

Звук сигнального рожка все приближался. Несколько рулад раздалось у самой двери, и мужской голос спросил:

— Встаете, народы?

— Встаем, Евгений Григорьевич! — хором гаркнула спальня.

Раз сигналка — значит дежурит Евгений Григорьевич. Иногда просыпались под звуки «шубы» — шумового оркестра. Это было только в исключительных случаях — Василий Протасович новости сообщал. Вадим Карпович, дядя Бук, просто стучал в двери палкой. Он не расставался с красивой, гнутой, в перламутре, палкой.

Накинув будничные платьишки, побежали девочки в умывальню. Конечно же, мальчишки захватили и левую, девчоночью, половину умывальника. Опять смех, война за место, чей-то визг — холодная вода за шиворот попала.

Убраны кровати, наскоро проглочен завтрак — всегдашний кондер — и наступила торжественная минута: Нюрка приступила к туалету. Она надела белые носки с голубой каемочкой, натянула новые, сработанные Фомой ботинки, смахнула суконкой пыль и задумалась, какое платье надеть?

«Татьянку»? «Татьянка», говорят девчата, сидит хорошо. А сатиновое к тому же еще и яркое, праздничное. Конечно, красное! Сегодня у Нюрки такой праздник — первый раз в школу идет. Красное с манжетами, под поясок и с белой беечкой. И потом, это ж платье ей Катя шила, а Катя ее сегодня в школу поведет. Только красное!