Николай Морозов - Юта

Николай Николаевич кончил говорить. Он вынул платок и вытер капельки пота со лба. Было очень душно. Даже берёзы не спасали от палящих лучей высокого солнца.

Но вот по верхушкам деревьев с шумом прошёлся ветер. Вдали послышались глухие раскаты грома.

Надвигалась гроза…

После похорон Юта пошла следом за Николаем Николаевичем. Ей хотелось поговорить с командиром без свидетелей, но несколько партизан провожало его до самого штаба. У входа они задержались и разговорились. Юта остановилась поодаль.

Солнце скрылось за тёмно-синие тучи, а духота отступала медленно. Над головой одна за другой вспыхнули и тотчас же погасли две короткие молнии. Тяжёлые капли дождя мягко шлёпнулись в белёсую дорожную пыль и пробили в ней чёрные дырки.

Неожиданно из-за штабного домика появился Анатолий Орлов. Остановившись перед партизанами, опустил глаза.

- Товарищ командир… - приглушённо начал он. - Я понимаю, что, может быть, нельзя было…

Николай Николаевич, наморщив лоб, громко кашлянул, потом недовольным тоном раздельно сказал:

- Ладно, иди!

И вдруг он обратился к Юте:

- А тебе чего надо?

Юта оробела от неожиданности и, не раздумывая, выпалила:

- Дайте мне автомат, товарищ командир!

- Тебе?! Ну скажите… Мало у нас бед… - Николай Николаевич хотел ещё что-то сказать, да раздумал. Неопределённо махнув рукой, он круто повернулся и ушёл в штаб…

В конце лета партизанский отряд дяди Коли начал «рельсовую войну». Раньше на «железку» (так партизаны называли железную дорогу) ходили маленькие группки партизан: спускали под откос вражеские эшелоны, подрывали рельсы. Это доставляло много неприятностей оккупантам, однако рельсовые пути быстро восстанавливались, и немцы снова имели возможность подвозить к фронту живую силу и технику. Чтобы отнять у них эту возможность, надо было разрушить железнодорожные пути сразу на многих участках.

В первый массовый поход на «железку» собрался почти весь отряд.

Командир отряда Николай Николаевич Денисов и начальник разведки Пётр Алексеевич Михайлов, склонившись над столом, уточняли маршрут похода, когда в штаб торопливо вошла Юта. Девочка чем-то была взволнована.

«Опять будет просить автомат», - с досадой подумал Николай Николаевич.

- Товарищ командир, разрешите войти?

«Скажу, что сейчас я занят. Может, подействует», - решил командир.

- Разве ты ещё не вошла?

- А что, нельзя? - растерялась Юта.

- Ну… можно. Только ненадолго, - уступил Николай Николаевич; уступил потому, что уж очень полюбил эту маленькую девочку.

- Скоро я не могу, дядя Коля… товарищ командир. У меня серьёзное дело.

«Раз скоро не может, значит, речь пойдёт не об автомате», - подумал Николай Николаевич.

- Если серьёзное, тогда говори. Садись. Я слушаю.

- У меня к вам очень серьёзный вопрос, товарищ командир. Скажите: вы меня считаете детским садом, да?

«Начало не новое», - Николай Николаевич вздохнул и постарался успокоить девочку:

- Откуда ты это взяла? Если бы ты была нам не нужна, я бы тебя давно на самолёт - и на Большую землю. Тебя у нас все любят…

- Детский сад любят все взрослые, - вставила Юта.

- Но ты уже не ребёнок. Ты на своей Волне быстрее всех выполняешь мои поручения. Ты молодец!

- Да-а, молодец… А почему вы сегодня меня с собой не берёте?

- Ах, вот ты о чём! - Николай Николаевич на мгновение замялся. Потом как можно спокойнее сказал: - Ну подумай сама, ты даже стрелять не умеешь, что ты там будешь делать?

- Ура кричать буду! - Синие глаза Юты вспыхнули. - Воодушевлять…

Командир и начальник разведки улыбнулись.

- А стрелять пока не умею, это правда… Вы же обещали выдать мне автомат или карабин.

- Дам, обязательно дам. Не всё сразу.

Когда же?

- Скоро.

- Спасибо, товарищ командир! А сегодня, пожалуйста, возьмите меня с собой. Я не подведу. Честное слово! Я же была на «железке» и не подвела. Вы у Лили спросите. Мы знаете какой огромный эшелон под откос пустили? Ух ты! Нам с горы всё было хорошо видно: моя мина сработала и другие тоже - вагоны друг на друга полезли; прыгали, как живые, и скатывались под гору. Такой был грохот, что даже страшно.

Юта говорила, а Николай Николаевич бросал мрачные взгляды на Михайлова; начальник разведки сидел красный, с опущенной головой.

- Что это значит, Пётр Алексеевич? - строго спросил Николай Николаевич и неожиданно совсем другим тоном сказал Юте: - Хорошо. Я подумаю. Я сам зайду к тебе. А сейчас ступай и пошли ко мне Лилю.