Ксения Львова - Настойчивый характер

Саша надел плащ, и понуро поплелся во двор.

Пока он снимал электропроводку со старого станка, проходили машины, едва не задевая его, валил снег ему за воротник, но он ничего не замечал.

«Так вот, в какое положение нас ставит Сергей Данилович, - думал он. - На первом Т-4 стояла марка училища. Станок - детище училища, а не этого завода. Станок Т-4 - честь училища!» - твердил себе Саша.

Встретив в тот же вечер на лестнице общежития Сергея Даниловича, Саша остановил его и в упор сказал, как взрослый взрослому.

- Я не ожидал от вас, что вы будете скрывать правду от ребят.

- Что я от вас скрываю? - спросил Зарубин, внимательно всмотревшись в расстроенное лицо мальчика.

По лестнице через несколько ступенек пробегали ребята. Некоторые с любопытством взглядывали на завуча и Сашу.

Сергей Данилович подождал и, взяв Сашу за руку, сказал.

- Пойдем.

Он привел его в свой кабинет и усадил рядом с собой на кушетку.

- Я тебя слушаю.

Саша приготовил целую обвинительную речь, а сейчас не мог найти ни одного слова.

Он почувствовал, что делает какую-то грубую ошибку. Не может Сергей Данилович обманывать! Он знал наверняка, что это самый лучший человек на свете! И вдруг подумать, что он может обмануть…

Зарубин обнял Сашу за плечи и ждал.

- Ты заподозрил меня в чем-то нехорошем, - после долгого молчания сказал Сергей Данилович. - Ты что мне хотел сказать? - насильно повернул он к себе огорченное лицо мальчика.

- Говорить все? - с ужасом спросил Саша.

Он набрал полную грудь воздуха и решительно начал.

- Училище освоило производство этого станка, училище уже делало этот станок… И чертежи наши, и все… А теперь будет стоять марка станкостроительного завода и ребятам вы ничего не говорите…

- Так… так, - приговаривал Зарубин, смущенно глядя перед собой. - Неужели ты думаешь, что я мог так безобразно вас обмануть?

- А вы же согласились с начальником токарного цеха, - укоризненно молвил Саша.

Зарубин тяжело вздохнул и отвернулся.

Саша ждал, что Сергей Данилович скажет: «Откуда ты узнал о моем разговоре с начальником токарного цеха? Как ты смеешь вмешиваться не в свое дело?»

Но Зарубин даже не заметил сашиной излишней осведомленности. Это было такой мелочью по сравнению с другим, более важным - недоверием мальчика к нему.

- Вот что, Саша, - начал он, взяв в свои руки обе сашины маленькие жесткие руки с запекшимися порезами и ссадинами на пальцах, с твердыми мозольками на ладонях, - ты знаешь, что я никогда вас не обманывал - ни тебя, ни ребят. Я поставил себе целью добиться, чтобы завод поскорее включил изготовление нашего станка в свой план. Это было очень трудно, завод выполняет срочные заказы.

- А станок наш, разве не срочный заказ? - воскликнул Саша, придираясь к каждому слову Сергея Даниловича.

- Ты прав. И для промышленности и для сельского хозяйства чрезвычайно нужны станки… Важно было добиться, чтобы начали делать. Мы добились с Остапом Ильичом, чтобы были отлиты первые шесть деталей - для убыстрения работы это имеет колоссальное значение. Это сделано. А теперь придется уточнить вопрос о марке. Я сказал начальнику токарного цеха: «Давайте начнем скорее, а там надеюсь вас убедить»…

«Правда, правда, Сергей Данилович так говорил», - волнуясь вспомнил Саша. И страшная обида поднялась у него на начальника токарного цеха.

- Вы объясните ему! Скажите! - крикнул Саша, выдернув свои руки из рук Сергея Даниловича и сильно жестикулируя.

- Успокойся. Завтра же с утра я буду говорить

С директором завода. Завтра этот вопрос разрешится. Директор поддержит нас, я в этом уверен. Насчет марки станка - и ты и ребята правы. Это честь училища, нельзя ее уступать.

- Все равно, что честь полка? - порывисто спросил Саша.

- Да, да это очень похоже.

Токарями были обработаны первые шесть ответственных деталей. А их всего было двести тридцать шесть оригинальных, сто пятьдесят шесть нормальных, в том числе шестьдесят шестеренок.

Через месяц работы добавили пятого токаря - Гогу Семячкина. Чтобы заслужить эту честь, Гога стал отличником на заводе.

- Ты, Семячкин, точно сбесился. У тебя и взгляд очумелый, - говорили ребята.

- Не лезьте, - коротко ответил Гога. - Некогда мне тут с» вами.

- Разрешите, Евгений Матвеевич, подряд вторую смену работать, - просил он мастера Хрусталева, желая еще больше выдвинуться.

- Не разрешаю. Потом отвечай за тебя. Вишь, даже нос вытянулся.

- Разрешите, - размазывая по щекам слезы, канючил Семячкин.