Макс Бременер - Пусть не сошлось с ответом!.. Присутствие духа

- Правильно, Стась, - понял и поддержал его Валерий. - Нам нужно, чтоб точно, чтоб правда!.. «Не сходится»! - передразнил он Терехину. - И пусть не сошлось с ответом! Зато - правда.

- Правда, - подтвердил Евгений Алексеевич, незаметно присоединившийся к ребятам, пока они, стоя на перекрестке, ждали, чтоб остановился сплошной поток автомобилей.

Им пришлось постоять здесь еще минуту, и, раньше чем огонек светофора позволил им идти, к переходу подошла Зинаида Васильевна.

- Да, необходимую правду сказала нам Ксения Николаевна, - заметила Лена специально для нее.

- Все-таки уж очень она, мне думается, жестоко и резко… - отозвалась Котова.

- Что - жестоко? - спросил Евгений Алексеевич. - Правда?

- Именно, Евгений Алексеевич, - ответила Зинаида Васильевна.

Они перешли улицу, и уже близко от школы завуч негромко сказал:

- О жестокости правды толкуют обыкновенно те, кто не ощущал жестокости лжи.

Жильников стал часто бывать в 801-й школе. Секретаря райкома комсомола видели на уроках, на собраниях комсомольских групп, на пионерских сборах. Как-то, побывав на сборе отряда 5-го класса на тему «Каким должен быть пионер», он сказал Наталье Николаевне:

- Чего-то все-таки явно недоставало. Давай-ка поломаем над этим головы.

На сборе, о котором шла речь, пионеры пересказывали то, что читали о Володе Дубинине, Павлике Морозове, Сереже Тюленине. И говорили, что хотят быть на них похожими. Но так как Павлик разоблачил кулаков, которых теперь не было, а Дубинин и Тюленин отличились на войне - теперь же царил мир, - то ребята, говорившие, что хотят на них походить, не очень-то себе представляли, как этого достичь. И некоторые из них, видно, считали так: подвиг - в будущем, а пока поозорничаем вволю. Володя Дубинин, как известно, был тоже озорной, а Тюленин - даже отчаянный парень.

- Обязательно нужны примеры не только воинской отваги, - сказал Наталье Николаевне Жильников, - но примеры гражданского мужества. И примеры сегодняшние. Чтоб, понимаешь, обстановка в них была современная. Это очень важно… Пусть иногда скромный подвиг будет, не обязательно великий.

Наталья Николаевна подумала и рассказала ему о Валерии. Как он, рискуя, что хулиганы с ним расправятся, вместе с товарищами из боксерской секции решительно защитил малышей. И хотя ему самому потом досталось все-таки от хулиганов, не простивших своего поражения, но маленьких с тех пор никто в переулке не смел тронуть пальцем.

- Молодец парень! - сказал Жильников. - Что ж ты думаешь, это ведь пример для подражания.

- Я к тому и клоню, - ответила Наталья Николаевна. - Только это еще не конец истории.

И она рассказала о том, как Валерий поспорил с директором и как его комитет комсомола отстранил за это от работы вожатого.

- Теперь он, кроме учебы, интересуется одной Леной Холиной. Между нами говоря, конечно. И больше ничем, - закончила Наталья Николаевна.

- Ушел в личную жизнь! - рассмеялся Жильников. - Так надо ж его тянуть обратно в общественную! Тем более, что в инциденте с директором он был только по форме неправ. А по существу, я бы сказал, напротив.

Спустя несколько дней после этого разговора Котова на перемене подошла к Валерию и предложила ему снова стать вожатым 5-го «Б». Валерий, считая, что он может доставить себе удовольствие и поартачиться, ненатурально зевнул и осведомился, не поручить ли это дело кому-нибудь более достойному. Зинаида Васильевна ответила, что, по ее мнению, он в последнее время вел себя хорошо и загладил свой некрасивый поступок. Валерий разозлился не на шутку, заявил, что ему нечего было заглаживать - каким был, таким остался.

- И вообще я вам больше не актив! - закончил он в сердцах анекдотической фразой, сказанной однажды Ляпуновым, когда Котова по какому-то поводу утверждала, что «активисты должны…».

Зинаида Васильевна ушла, а через минуту вернулась с Жильниковым. Жильников пожал Валерию руку, Котова оставила их, и секретарь райкома спросил просто:

- Ну, как тебя понять: блажишь или обиделся крепко?

- Да нет, что вы… - неопределенно ответил Валерий, которому одинаково не хотелось признаваться как в том, что он блажит, так и в том, что он обиделся. - Просто, знаете, уроков очень много нам задают, времени совершенно не хватает…

- Значит, обиделся, - сказал Жильников, точно Валерий только что подтвердил это. - Это нехорошо. Цыкнули на тебя, и ты в сторонку. Обиделся. А мне по душе человек, который, если считает, что прав, свою правоту доказывает. Я вот знаю, например, одного коммуниста. Он настаивал на своей правоте - речь шла об отношении к товарищу по работе - и нескольким нечестным людям очень этим мешал. Они оклеветали его. Он был исключен из партии, но не опустил рук, доказывал свою правоту, и вот недавно его восстановили в партии, а клеветников разоблачили и наказали. Интересно, что такой человек сказал бы о твоей обиде, а? - И совсем неожиданно Жильников закончил: - Ты зайди сегодня после уроков к завучу.