Макс Бременер - Пусть не сошлось с ответом!.. Присутствие духа

- Пожалуй, что да.

- Ты куда-нибудь спешишь?

- Нет, не очень. Но мне еще предстоит сегодня немного поработать.

Вскоре Воля пересказал эту беседу Бабинцу, и тот, прищурясь оценивающе, заметил, что разговор немцев кое в чем, безусловно, показателен. Надо будет и в дальнейшем внимательно прислушиваться к речам майора.

- А по-моему, чем прислушиваться к его речам, лучше его убить, да! Я, например, не хочу больше прислушиваться к его речам!

Бабинец поднял брови.

- Знаешь, о чем можно судить по словам майора?.. - спросил он и улыбнулся той своей улыбкой, которую сам много лет назад назвал тонкой. - О том, что даже у немецких военных хоть и слабо, а все же пробуждается совесть.

- Какая же у него совесть?! - изумился Воля. - Ему просто хочется, чтобы все было по правилам. А правила-то эти какие! И он же за них, дядя Микола!..

- Видишь ли какая штука… - начал Бабинец, намереваясь, вероятно, что-то объяснить.

Воля его перебил:

- Дядь Микола, он же знает, сам говорит, что они убивают тех, кого и по их-то правилам не надо! Знает. А порядок ихний - «новый порядок» - для него все одно лучше всех!

У Воли не хватило дыхания, и он осекся.

- Горячий ты парень, - произнес Бабинец, не совсем понимая, может быть, Волю, но видя его волнение: - Тебе бы гранату, а?..

- Ага! - подхватил Воля и на мгновение весь подался к Миколе Львовичу, как будто ожидал, что тот на самом деле вложит ему в руку гранату, которую он истратит на майора Аппельта.

А тот молодой офицер, с которым майор Аппельт был откровенен, закончив разговор, действительно стал его обдумывать. И, продолжая о нем размышлять, неторопливо приближался к гестапо, где он работал с недавнего времени.

Молодого офицера совсем не интересовало, прав или неправ майор в своих рассуждениях, о чем тот настойчиво спрашивал. Знает Аппельт, штабист, о приказе генерала Кейтеля от 23 июля и спорит с этим приказом [11] В приказе генерала Кейтеля от 23 июля 1941 года говорилось: «…Наличных вооруженных сил для поддержания безопасности будет достаточно лишь в том случае, если всякое сопротивление будет караться не путем судебного преследования виновных, а путем создания такой системы террора со стороны вооруженных сил, которая будет достаточна для того, чтобы искоренить у населения всякое намерение сопротивляться». или, не зная приказа, рассуждает по-своему - вот что занимало его. И если Аппельт осуждает власти за действия, вытекающие из приказа, то не нужно ли о беседе с майором рассказать на работе?..

Так этого и не решив, молодой офицер вошел в трехэтажное здание с одинаковыми белыми занавесками на всех окнах. У себя в кабинете он, оглянувшись, не обнаружил на постоянных местах нескольких орудий пытки и с раздражением подумал, что, прежде чем приняться за дело, ему придется их поискать в соседних следовательских кабинетах.

Наконец все найдя и разложив по местам, он сел за стол, снял телефонную трубку и приказал привести Леонида Витальевича.

Когда арестованного привели, офицер указал ему на кресло. Тот сел, и офицер оставил его в кабинете одного перед набором орудий пытки.

«У следователей Галилея это, кажется, называлось увещеванием, - подумал Леонид Витальевич. - Да, именно».

Гестаповец вернулся не скоро. И едва он переступил порог кабинета, арестованный русский интеллигент, работавший при большевиках школьным учителем, произнес на чистом немецком языке:

- Вы хотели меня напугать? Считайте, что это уже удалось вам. Что же дальше?..

Молодой офицер имел уже небольшой опыт. Вот этот опыт подсказывал ему сейчас, что он едва ли чего-нибудь добьется. Он знал, что будет добиваться, приложит усилия, но уже наперед видел, что ничего не выйдет.

Прошло несколько месяцев, прошло почти полгода, наступило самое начало весны…

Как-то Екатерина Матвеевна пришла от Маши с известием: явился посланный Гнединым человек, которому поручено доставить Машу в лес, к партизанам.

- Собирался за нею Евгений Осипович посылать человека?.. - настороженно спросила она Волю.

- Собирался, - подтвердил Воля. - Я знаю, он мне говорил.

- Да ей вот, видно, не говорил. И теперь, представляешь себе, человек сюда пробрался с риском для жизни, по подложному, конечно, документу, а она с ним отказывается ехать. «Без Воли я не согласна». Этот посланный с нею шутит, думает, ребенок все-таки, отвлекает: «Там у нас в лесу другой Воля есть, лучше вашего здешнего». Она головой мотает: другого не надо. Ну что тут поделать, а? - спросила Екатерина Матвеевна, искренне сочувствуя отчаянию посланного человека и в то же время светлея от гордости за сына, к которому Маша так привязана. - Если уж ты ее приворожил, - продолжала мать, чуть помедлив, - остается тебе теперь только отправиться в лес с нею вместе!..