Эмиль Офин - Формула ЧЧ. Повести

Скорее в лагерь!.. А успеет ли он добежать туда до темноты? Не успеть, обязательно заблудишься… Нет, не может быть! Ребята придут. Подумаешь, комары! А зато хищников здесь все равно нет…

Клим тревожно оглядывает потемневший лес. Что-то все-таки есть там, в папоротнике… Может, забраться в развилку сосны? Туда не доползет, пожалуй, и змея…

На всякий случай Клим отходит подальше от зарослей и садится, поджав ноги, на пень.

Так сидит он, обхватив руками коленки и уткнув в них подбородок. А лес все густеет, становится косматым, сердитым, из его глубины тянет сыростью, доносятся какие-то вздохи, непонятные звуки. Очертания стволов расплываются, что-то поблескивает за ними, как кошачьи глаза…

Почему же не вылезает луна? Небо совсем темное.

Клим задрал голову, чтобы высмотреть хотя бы одну звездочку, и тут ему на лоб упала капля, за ней - вторая, третья. Он открыл рот и поймал несколько дождинок. Хорошо бы половить ещё, но надо уйти с открытого места, а то промокнешь.

Клим перебежал под старую сосну и уселся на мох между её корнями. Теперь над головой плотный переплет ветвей, сзади широкий надежный ствол, а по бокам высокие гладкие корни, - как в кресле.

Лес наполнился шорохом и стуком, но Клим не испугался: эти звуки были ему понятны. Кроме того, капли не проникали в убежище Клима.

Он погрозил дождю лопаткой.

- Что, взял, да?

Ну и пусть себе идет. Так, пожалуй, спокойней; в дождь звери спят и змеи не могут ползать. Только бы молния не ударила в бомбу…

Но равномерный шум дождя успокаивал. Клим удобно положил голову на выпуклый корень. Шорох капель куда-то отодвинулся, стал глуше, словно удаляются чьи-то шаги. Может, это ребята ищут и не могут найти Клима? Крикнуть им, что ли? Но кричать уже не хочется…

Когда на Крутую вырубку пришли люди с факелами, они увидели мальчика, спящего между корнями старой сосны. Володя Ковальчук бросился к нему, затормошил:

- Капитан! Капитан! Да проснись же ты!

Клим открыл глаза. Секунду смотрел обалдело. И вдруг начал вырываться из Володиных рук.

- Огонь, огонь! Куда вы идете с огнем? Там бомба!.. Люди остановились, испуганно огляделись. А Клим бился у Володи в руках и показывал на страшное место, где в свете факелов зловеще блестели мокрые плавники.

Все посмотрели на бомбу, потом на Клима. Он теснее прижался к Володе, - после сна стало что-то холодно.

- Не сердись, Вова. Я боялся уйти. Я дежурил… Пожилой колхозник снял с себя тужурку и закутал Клима. А Володя сказал:

- Вот видишь, я же говорил, что ты будешь настоящим капитаном. - Но тут же он спохватился и проворчал: - А все-таки ты нарушил Пятое правило - прополз мимо часовых. За это знаешь что полагается?

В воздухе ещё дрожали отголоски горна, а уже все замерло - и шаги на песке, и листья на деревьях; даже птицы, казалось, прекратили свою болтовню, когда над рядами красных галстуков прозвучал голос старшей вожатой:

- Вчера в Железном походе пионер Второго отряда Клим Горелов нарушил Пятое правило. Это очень серьезный проступок.

Что же теперь будет?.. Синие глаза старшей глядят сурово, а голос, хотя и не громкий, но в этой тревожной тишине он слышится по всей линейке. Сейчас она скажет то, что известно всем: «Нарушивший Пятое правило исключается из лагеря и должен возвратиться в город»… Но ведь он не хотел сделать ничего плохого. Он только старался не отставать от других - от того же Левки Ситникова, который нашел алюминиевую крышку и медный кран от походной кухни…

Тихо шелестел на мачте флаг. Все ребята молчали. И вдруг - кто бы мог подумать! - Левка Ситников крикнул:

- Победителей не судят!

- Нет, судят. Никто не имеет права нарушать законы Лесной Республики. - Старшая вожатая посмотрела на часы. - Предлагаю совету Второго отряда собраться после завтрака…

Какой уж это был завтрак! Клим не притронулся ни к чему, даже к своей любимой рисовой каше с изюмом, - все пошло Левке. И как только он мог спокойно уплетать за двоих, когда… Эх, а ещё товарищем считается, вместе патрулировали!

Так с горечью думал Клим, примостившись на ступеньках веранды - той самой веранды, где когда-то заседала редколлегия, - счастливое было время. Он вспомнил про грушу, которую прятал тогда за пазухой, и то, как из этих дверей вышел его друг Володя. А теперь кто выйдет?

Дверь раскрылась. Валька Спицын сказал:

- Тебя вызывают. Иди.

На скамейке вдоль стены сидели ребята, а за столом - Володя и старшая вожатая; глаза у неё были - как и на утренней линейке - суровые, но голос теперь звучал не строго, а скорее удивленно: