Нина Цуприк - Айка

- «Дедушка»… Какой я вам дедушка? Ишь, внуки выискались! Что-то я в своей родне таких не припомню,- ворчал дядя Василий.

Пчеловод не любил, когда его называли «дедушкой». Несмотря на свой возраст и седую реденькую бородку, он был удивительно подвижным, с живыми молодыми глазами.

- Чего это вы припожаловали? -спросил спокойно пасечник, подходя к ребятам и разгоняя пчёл дымарём…

- А мы тут, дедушка… нет, дядя Василий, траву собирали, так нам для пионерского отряда горн дали. Теперь барабан нам нужен, игры всякие… Сегодня у нас субботник. Все ребята кто куда пошли травы собирать. А мы по горам,- наперебой рассказывали мальчики, довольные тем, что старик уже не сердится.

- Вот и в гости к вам зашли,- тоненьким голоском пропищал Венька.

- Дело придумали! Нечего без толку бегать,- одобрительно сказал пчеловод, не любивший бездельников. Он с интересом стал рассматривать травы, собранные ребятами.

- Это от простуды…- Вот из этих корешков капли делают от рези в животе…- говорил он, перебирая растения.

- А это бодяга,- пояснил Венька, протягивая самодельную корзинку с речными водорослями.- Мы за ней у Веськовой горы ныряли. Там ее мно-ого! У моей бабки ноги по ночам терпнут, так она их бодягой натирает. Врач велел… Вам надо бодяжки? -спросил он пчеловода.

- Бодяжки, говоришь? Нет, спасибо, малец. Лечись сам. А у меня свои лекари есть,- похвастался дед и прищёлкнул по привычке языком.

- Какие лекари? - спросили удивлённые ребята.

- А пчёлки-то! Я ведь с малолетства возле них. Посчитайте-ка, сколько пчёл меня за все эти годы ужалило.

А пчелиный яд - лучшее лекарство от всякой хвори. Я уж седьмой десяток отстукиваю, а ничем не баливал,- усаживаясь на траву и с шумом втягивая в нос щепотки нюхательного табаку из медной коробочки, говорил дед. Уселись и ребята.

Старик неожиданно чихнул несколько раз подряд.

- Будьте здоровы, дядя Василий! -сказали ребята и придвинулись к нему поближе, видя, что дед сложил ноги калачиком и приготовился что-то рассказывать.

- Помню мальцом был, таким как вы,- начал он, поглаживая седую бороду.- Провалился весной в полынью и простудил ноги. Бойкому-то везде клин да яма… Ребятишки на полянке в шаровки играют, а у меня коленки разнесло - не ступить. Лежу это я, стало быть, на полатях да охаю. Отец, он в те поры две семьи пчёл держал, слушал, слушал, да и говорит: «Хватит охать, пойдём лечиться». Пошёл я за ним в огород, где ульи стояли. Поставил он меня ‘возле летка.- «Стой,- говорит,- не шевелись». Да ка-ак стукнет кулаком по улью! А пчёлы шума не любят, взбунтовались и давай меня жалить, облепили всего. Я реву, а не шевелюсь. «Беги теперь!» - кричит отец. С той поры и хворь прошла. Бегаю, как молодой.

- Да вот оно! - и старик сковырнул ногтём с тыльной стороны ладони крошечное пчелиное жало, похожее на колючку шиповника и показал его ребятам.- А это пузырек, в котором пчелиный яд. Он так и вырывается вместе с жалом из пчёлки.

- И пчёлка уж больше не укусит? - спросил Лёшка.

- Нет, малец, не укусит. Умрёт она. Так уж ей на пчелином роду написано…

Ребята молчали. Рассказ деда очень заинтересовал их. А пчёлы повсюду гудели, стремительно летая взад и вперёд.

- Работают. Запасы на зиму носят… Радуются тёплым дням,- сказал, словно про себя, пчеловод, следя за своим многочисленным семейством.

- А что они носят? Мёд? - спросил Венька.

- Сок из цветов, такой сладкий-сладкий. Нектаром он называется. Слыхали, может? А уж из него пчёлы и мёд делают,- ответил старик, не понимая намёка мальчика.

- Ну мне сидеть-то с вами некогда. Ещё вот этот ряд ульев не просмотрел,- сказал дядя Василий и направился к ульям.

Пчеловод настолько увлёкся своим занятием, что» вскоре забыл про гостей.

- Гляди, пчёлка барыню пляшет… С прискоком! Эх,, гармошки нет…

- А другие усами шевелят. Ой, как смешно!

- Хи-хи-хи…- услышал дядя Василий сдержанный: шепот и тихий смех за спиной.

Оглянувшись, он увидел, что Венька и Лёшка не шевелясь стояли у соседнего улья и с интересом смотрели на леток - широкую дощечку у входа в улей. Когда мальчики подошли, он не заметил. Третьего с ними не: было…

Старик громко захохотал.

- Ох-хо-хо! Барыню, говоришь? А может кадрёлку,. либо камаринскую? Сказанул! Да это ж они между собой толкуют, разговоры по-своему ведут! - начал объяснять дядя Василий.- Та, что крутится, вроде как бы пляшет,, рассказывает своим подружкам, что, мол, там за лесом да за болотом гречуха расцвела. Мно-ого! Целое поле! Давайте-ка полетим за гречушным соком, все вместе-то больше перенесём.